Барни Хоскинс - Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

Иными словами, он стал потенциальной ценностью.

Поклонники Creep, безусловно, очень довольны, что это не единственная достойная песня на Pablo Honey . А поклонники Pablo Honey наверняка с удовольствием узнают, что на концертах Radiohead звучит намного лучше, чем в дни ранних записей: больше ярости, больше шума, больше гипнотического гитарного блаженства.

– Дело в том, что мы уже отыграли вместе примерно 400 концертов, и ты довольно быстро понимаешь, что работает, а что – нет, – объясняет Йорк.

Stop Whispering постепенно поднимается в альтернативных чартах. Весь этот успех – Radiohead выступает хедлайнерами вместе со своими друзьями Belly – заставил музыкантов всерьез задуматься о своих отношениях с музыкальной индустрией.

– У нас у всех очень британское чувство: «Я недостоин, зачем я вообще здесь?» – говорит Йорк. – Еще мы очень нервничали, потому что не знали, как к нам отнесется пресса… А когда мы подписали контракт с лейблом, происходили какие-то очень странные политические штуки. Приходится учиться изолировать себя и не во всем рассчитывать на окружающих. Я в этом совсем новичок. И это большой стресс. Хочется вернуться домой и играть в кубики, а записью и прочим подобным пусть родители занимаются!

Пол Лестер, Melody Maker , 23 октября 1993 года

Мне уже доводилось слышать крики, но уж точно не такие. Это крик девушки на грани нервного срыва, одновременно радостный и страдальческий.

– Я люблю тебя, Том!

Шесть слогов, очень резкие и невероятно громкие; им каким-то образом удается перекрыть не только шум зрителей в Провиденсе, штат Род-Айленд, но и грохот, раздающийся из аппаратуры Radiohead.

– Я люблю тебя, Том!

Крик слышен снова, еще более резкий и громкий – ужасающая смесь перепуганного ребенка, подростка в экстазе и воя баньши. Конечно же, я его слышу – этот адский вопль слышат все в клубе «Люпо» (да чего уж там, все жители Провиденса), – но при этом никак не могу понять, откуда же, на хрен, он доносится.

– Я люблю тебя, Том!

Ну все. Теперь я точно найду, кому же принадлежит этот оргазмический вопль, переходящий в предсмертный хрип. Так что пока Radiohead подводят к кульминации свою последнюю песню, Pop Is Dead, я ныряю в самую гущу, в вызывающую клаустрофобию толпу милых студенток, фриков из студенческих общаг, стриженых ребят-спортсменов, потных краудсерферов и откровенных психов. И вот я наконец-то вижу ее – зажатую между всеми этими «Бивисами и Баттхедами» девчушку с невероятно громким голосом.

– Эй! Посмотри-ка! – восклицает промокшая до нитки героиня, тут же узнав меня; она уже несколько дней не отходит от дверей гостиницы, где живут Radiohead и журналисты Maker , в тщетной надежде увидеть кумиров хоть одним глазком. Девушка – ее зовут Шерон, ей двадцать один год, она приехала из Массачусетса – дрожит, но не от холода, а так, словно только что увидела не то привидение, не то Христа, не то привидение Христа.

– О Боже, – вздыхает она, – это лучший концерт из всех, что я видела. Они такие потрясающие.

Потом Шерон вдруг задирает толстовку и показывает мне живот. Он весь в синяках. Она была настолько решительна в своих попытках добраться до Тома Э. Йорка – певца, гитариста и мессию поневоле из Radiohead – что полезла в самое пекло, рискуя такими мелочами, как жизнь и здоровье.

Пожалуй, именно так обычно и поступают влюбленные.

– Он тако-о-о-ой милый, – протягивает Шерон, показывая на такие же синяки на бедрах и улыбаясь, не замечая, что на нее таращатся все вокруг, не замечая боли . Она явно вообще ничего не чувствует. И, очевидно, она готова все это повторить.

– Конечно, готова! – сияет она. – Да и вообще, мне не больно совсем.

Бретт… кто?

Я видел группы известнее. Я видел группы и лучше. Я видел U2 в Германии, New Order в Рединге, Public Enemy на «Уэмбли» и Барри Уайта в Манчестере. Так что, уж поверьте мне, я как раз из тех людей, которые «видели все». Но я еще никогда не видел, чтобы пять худющих бывших студентов из «домашних графств» [11] Одиннадцать графств Великобритании, окружающих Лондон. вызывали такой безрассудный энтузиазм, такую преданность, такую любовь . Я еще никогда не видел фанатского письма для «инди»-группы, которое прислали из камеры смертников.

Я еще никогда не видел, чтобы группа, которую журналисты-халтурщики на родине окрестили «уродливыми лузерами», заставляла такие толпы соблазнительных подростков (обоего пола) на другом берегу Атлантического океана трепетать до дрожи.