Юрий Грымов - Мужские откровения

Все кинематографисты знают: если ты берешь на роль человека из массовки, он не сыграет. И никакое внешнее сходство не поможет, ведь кино – это не ожившая фотография. Для того, чтобы сыграть героя (тем более такого сложного, как Довлатов), нужен темперамент, нужна энергия, нужен сопоставимый талант. Я уже не говорю о сопоставимом масштабе личности. Конечно, в истории кино были Феллини и Герман-старший, которые могли взять на главную роль человека с улицы. Но они умели построить работу так, что даже такой человек в результате выдавал нужные эмоции, нужное настроение и попадал в точку.

А если у вас главные герои – герои массовки, которые по привычке проговаривают свои реплики в ожидании окончания съемочного дня, интонируя при этом так, будто они озвучивают зарубежный фильм, – ничего не выйдет. В зарубежных фильмах иногда оставляют звуковую дорожку с оригинальными голосами актеров, – эти интонации помогают зрителю поймать нужную волну. Здесь оригинальной дорожки нет. Точнее, она есть – и она никак и ничем не помогает. Здесь люди просто говорят текст. А исполнитель главной роли, иностранный актер, – полное ощущение, что он запомнил на русском языке финальные слова в репликах партнеров и дает свои фразы рефлекторно: вот, прозвучали знакомые русские слова – моя очередь, вступаю! Диалога, живой интонации нет.

А ведь жива еще такая профессия – звукорежиссер. Это не тот, кто придумывает, где звучать музыке, а где – шуму дождя. Звукорежиссер – это прежде всего тот человек, кто способен записать монологи и диалоги и поместить их в общее звуковое пространство фильма так, чтобы было слышно и понятно, что говорят герои. Который учитывает такие факторы, как дикция актеров, баланс и так далее. Так вот, мне пришлось выкрутить звук на максимум, чтобы хотя бы что-то разобрать, – все без толку. Было очень громко и ничего не слышно. Это притом, что я смотрел специально купленную лицензионную копию фильма.

Единственным живым человеком во всей этой компании оказался Антон Шагин – в фильме он поэт-метростроевец. Да, я снимал его и очень люблю этого артиста, но среди передвигающихся по экрану «памятников» он действительно – единственный живой человек! Его образ – это типичный советский романтик, шестидесятник, который горит желанием жить, творить, строить светлое будущее. Но, радуясь очередной актерской удаче Антона, скажу так: лучше бы в фильме не было этого шагинского поэта-метростроевца. Потому что на его фоне остальные персонажи смотрятся просто как фарфоровые таблички на надгробных памятниках – белесые, черно-белые расплывчатые портреты, кое-где подрисованные дешевой эмалью.

Вот писатель несет на руках свою спящую семилетнюю дочку. На улице мороз. Сам Довлатов в пальто, шарфе, но девочка обнимает папу за шею почему-то голыми ручками, без варежек. Варежки болтаются на резинках. Наверное, это красиво. Но представить себе, что Довлатов-отец был способен отморозить руки своей маленькой дочке, я не могу. Другой пример. Светлана Ходченкова хорошая актриса. Но курить она не умеет – это очевидно. Научить актера курить в кадре не так уж сложно. Может, этим некому или некогда заниматься? Кто-то хвалит костюмы в фильме. Друзья, костюмы – это не просто подбор вещей соответствующего периода. Просто нарядить актера в широкие брюки и драповое пальто мало. С помощью костюмов создается образ, рождается настроение, характер персонажа. Вы скажете, что это совсем не главное в фильме, что я придираюсь. Поверьте: таких мелочей – целый фильм. И, как хорошее кино состоит из тысячи правильных мелочей, так и неудачное кино складывается из тысячи мелочей неудачных, неправдоподобных.

Жизнь человека – это густейшая смесь эмоций, переживаний, мечтаний, разочарований, радостей, горестей, счастья, гнева, высоких порывов и приступов малодушия, и еще из тысяч и тысяч слагаемых. А жизнь человека творческого – это то же самое, помноженное в разы. И, когда я вижу на экране название фильма – фамилию «Довлатов», я предвкушаю погружение не то чтобы в «водоворот страстей», но – в Жизнь, во всей ее полноте! Кино про великих, ярких людей – это кино про желание жить! Или, наоборот, про отсутствие этого желания – такое тоже возможно, это тоже эмоция, тоже настроение. А тут вместо водоворота – жидко сваренный бульон, даже цветовое решение похожее. Я смотрю фильм «Довлатов» – и не могу выжать из себя ничего. Я не грущу, не смеюсь, не плачу. Тяжело смотреть в пустоту.