Александра Элбакян - Автобиография

Лаборатория в Германии официально трудоустроила меня с зарплатой 400 евро в месяц. Они тоже занимались нейроинтерфейсами, но в отличие от московских, занимались также инвазивными, то есть такими, которые ставятся внутри черепа, и подключаются как бы напрямую к мозгу, в то время как неинвазивный нейроинтерфейс выглядит просто как шапочка, которая одевается на голову.

Инвазивные интерфейсы были ближе к сфере моих научных интересов, так как в принципе, чтобы соединять различные нервные системы в единую сеть — необходимо прямое подключение.

Я думала о том, каким образом возможно такое подключение, при котором я могла бы почувствовать, что такое быть другой нервной системой, то есть почувствовать себя как бы изнутри другого человека или увидеть реальность его глазами одновременно со своей. Если взять не человека, а к примеру животное, то почувствовать, что значит быть лягушкой? Этот вопрос имел отношение к так называемой «трудной проблеме сознания» так что я начала копать в эту сторону, и это вывела меня на конференцию «Towards a Science of Consciousness» которая в 2010 году проводилась в штате Аризона, городе Туксоне. Я подала на неё свой тезис и его приняли.

— Это ваша аннотация в сборнике рядом с Дэвидом Чалмерсом? — спросил меня один участник.

Дэвид Чалмерс — звезда в области философии сознания. Собственно он и сформулировал так называемую «трудную проблему сознания» Сейчас у него есть работы совместно с другим философом — Тимом Байне как раз на тему единства сознания. Но это аналитическая философия, оторванные от практики расссуждения. А меня всегда интересовало, как сознание реализуется в живом веществе, то есть нейронах.

Но чтобы попасть на конференцию, надо было преодолеть дополнительные трудности. Сначала я была неприятно удивлена, узнав, что лаборатория в Германии не собирается оплачивать мне поездку на конференцию. У меня же почему-то было мнение, что лаборатория должна оплачивать все поездки сотрудников.

— У нас нет столько денег — сказал завлаб. К тому же, эта конференция вроде не относится напрямую к нашей теме?

Еще одно неприятное удивление состояло в том, что мне внезапно отказали в американской визе. У консула возникли сомнения, что я вернусь в Германию после своей поездки в США. А они должны быть в этом убеждены, иначе не имеют права дать туристическую визу.

До конференции оставалось совсем немного времени. Я подавала документы в Мюнхене; в Германии был еще один город с американским консульством — Берлин. Я срочно купила билет и поехала туда, предварительно собрав все возможные документы и приготовив и выучив речь, чтобы аргументированно объяснить, почему мне необходима эта поездка на конференцию и почему я не собираюсь оставаться в США на положении нелегала. На этот раз все прошло успешно и я улетела в Америку.

На конференции я подходила к постерным докладам и задавала разные вопросы. Так я случайно возле одного доклада наткнулась на Бена Герцеля — извесного трансгуманиста и ученого, который работает в сфере «общего искусственного интеллекта» Надо отметить, что так называемый общий ИИ многими рассматривается как псевдонаучное заблуждение, как и трансгуманизм в принципе.

— Кучка сумасшедших создала шаражку — ответила мне одна ученая, когда я спросила её мнение насчет Университета Сингулярности, который основали трансгуманисты.

Но это не важно.

Разговорившись с Беном, я спросила, может ли он как-то помочь с поступлением в американский университет. Герцель поинтересовался темой моего постера.

А я как раз добавила к своему вопросу тематику машинного сознания. Кроме биологических нейронных сетей, есть и искуственные, которые мы можем моделировать на компьютере. Могут ли они обладать сознанием, то есть субъективным опытом, и если да, то можно ли это сознание объединить с сознанием биологическим и каким образом? Это позволило бы создавать новые типы нейропротезов, например, для слепых людей.

Герцель сказал, что является одним из организаторов конференции по трансгуманизму, которая будет проводиться в Гарварде в июне, и он сможет включить меня в качестве одного из докладчиков. Эта была абсолютно безвозмездная помощь с его стороны.

Вернувшись в Германию после конференции, я обнаружила, что меня выселили с университетского общежития. Хотя предупреждали меня об этом давно: я имела право жить всего месяц, после чего должна была переехать на съемную квартиру. Но мне так и не удалось этого сделать: для квартиры мне не хватало средств. Я могла бы снять комнату, но для этого мне не хватало знания немецкого языка: спрос на комнаты во Фрайбурге намного выше, чем предложение. Поэтому хозяева квартиры вместе с соседями выбирают, кого заселить, смотря, чтобы с человеком было интересно общаться.