. Даже мир моего детства наводняли аббревиатуры и кодовые слова холодной войны.
И Бомба, вечно Бомба, что маячила неподалеку зловещим квартирантом в плаще, – вот-вот взорвется, уничтожит всех и вся. Ее приблудные менестрели, угрюмые экзистенциалисты в роговых очках, завывали похоронные песнопения про то, что «Будет дождь», и про то, что случилось в «Тот день» [3] Очевидно, имеются в виду антивоенная песня Боба Дилана «Будет дождь» («A Hard Rain’s a-Gonna Fall», 1962) с его второго альбома «The Freewheelin’ Bob Dylan» и песня «Грешник» («Sinner Man», 1965), американский спиричуэл, записанный, помимо многих прочих, Ниной Симон в 1965 г.; речь в этой песне идет о грешнике, который весь «тот день» (Судный день) пытается спрятаться от кары.
, а я прятался в углу и дрожал, с минуты на минуту ожидая, что Костлявая свершит свой суд и вся жизнь на Земле прекратится. Изобразительный ряд состоял из радикального антивоенного самиздата, который папа закупал в политизированных книжных лавках на Хай-стрит. Как правило, страстные пацифистские манифесты в этих журналах иллюстрировались кровавыми, от руки нарисованными картинками – вот, мол, каким станет мир после оживленной перестрелки термоядерными ракетами. Создатели этих вдохновенных трупных пейзажей никогда не упускали случая явить взору искореженные, изломанные скелеты, что корчились на фоне пылающих руин взорванных и почерневших городов. А если художнику удавалось впихнуть в композицию страшную Смерть с Косой (восьмисот футов ростом и верхом на освежеванном кошмарном коне), что сеятелем разбрасывала ракеты над кривозубым и оплывающим в огне городским абрисом на горизонте, – тогда вообще красота.
Подобно видениям Рая и Ада на средневековых триптихах, постъядерные пустоши из отцовских журналов соседствовали с экзотическими пейзажами, что тремя своими солнцами озаряли обложки фантастических романов, которые обожала мама. За окнами в блистательную будущность (размером с дешевую книжку дайджест-формата) гологрудые амазонки-андроиды в хромовых купальниках преследовали астронавтов-попаданцев под жемчужными небесами бесконечно инопланетных миров. Отягощенные душою роботы бродили по джунглям фломастерных расцветок или шествовали по стальным эскалаторам городов, спроектированных Ле Корбюзье и Фрэнком Ллойдом Райтом при поддержке ЛСД. Заглавия напоминали поэзию сюрреалистов: «Пришло время дождей», «Человек, упавший на Землю», «Серебряная саранча», «Цветы для Элджернона», «Роза для Екклесиаста», «Босиком в голове» [4] Под названием «Пришло время дождей» ( The Day It Rained Forever , перевод Т. Шинкарь) в Великобритании в 1959 г. впервые вышел сборник прежде уже публиковавшихся рассказов американского фантаста Рэя Брэдбери «Лекарство от меланхолии» (A Medicine for Melancholy) . «Человек, упавший на Землю» ( The Man Who Fell to Earth , 1963) – роман американского писателя Уолтера Тевиса; в 1976 г. роман экранизировал Николас Роуг, главную роль сыграл Дэвид Боуи. Под названием «Серебряная саранча» (The Silver Locusts) в Великобритании в 1951 г. впервые был опубликован сборник Рэя Брэдбери «Марсианские хроники» ( The Martian Chronicles , 1950). «Цветы для Элджернона» (Flowers for Algernon) – фантастический рассказ (1959), а затем роман (1966) американского писателя Дэниэла Киза. «Роза для Екклесиаста» ( A Rose for Ecclesiastes , 1963) – повесть американского фантаста Роджера Желязны. «Босиком в голове» ( Barefoot in the Head , 1969) – экспериментальный фантастический роман английского писателя Брайана У. Олдисса.
.
По телевизору первые астронавты боролись за эфирное время с гнетущими сценами из Хиросимы и Вьетнама, и иного выбора не было – либо Атомная Бомба, либо Космический Корабль. Я-то свой выбор уже сделал, но холодная война, перетягивание каната между Апокалипсисом и Утопией становились невыносимы. А затем из-за Атлантики примчался десант супергероев – в ослепительном геральдическом обмундировании они выпрыгнули лучом света из призмы и показали, как еще можно видеть, и слышать, и понимать все, что вокруг.
Первая британская лавка комиксов, «Книжный магазин „Янки“», открылась прямо под Глазго, в Пейсли, на родине того самого узора, вскоре после войны. И – вот вам яркий пример парадоксальной симметрии – комиксы прибывали балластом вместе с американскими солдатами, чьи ракеты угрожали самому моему существованию. Первые ритм-энд-блюзовые и рок-н-ролльные пластинки плыли в Ливерпуль, где вдохновляли поколение мерсийских музыкантов, а американские комиксы, спасибо военно-промышленному комплексу, ударили по западу Шотландии, где воспламенили воображение и переменили жизнь мне и другим детям.
Читать дальше