Борис Ерёмин - Воздушные бойцы

Продолжали приходить в полк летчики после излечения в госпиталях. Приходили из полков По-2 и даже Ил-2. Таким летчикам в запасных полках давали по 18–20 часов налета на Як-1 и — в бой. Однако процесс переучивания бывшего бомбардировщика или бывшего штурмовика на истребителя более долог, и после 18–20 часов налета на «яке» многих таких летчиков посылать в бой было рановато.

Помню, однажды в полк прибыл лейтенант Коптелов. До этого он воевал в полку ночных бомбардировщиков По-2, произвел 850 боевых вылетов. Это был заслуженный человек с немалым боевым опытом. Но истребителем он не мог стать быстро, для этого нужен налет, нужно время, чтобы приобрести навыки именно истребителя. В нашем полку Коптелова шутливо называли «королем» посадок. Садился он на истребителе действительно безукоризненно, но не был достаточно хорошо подготовлен к воздушному бою. Было [204] решено вводить его в строй неторопливо, сообразуясь с воздушной обстановкой. Конечно, можно было принять и другое решение: отчислить Коптелова из полка в часть, где он продолжал бы летать на По-2. Но сам он этого не хотел, в коллектив летчиков нашего полка вписался плотно и навсегда. Он был ровным, спокойным человеком, обладал чувством юмора и был ко всем доброжелателен. Он остался в полку и дожил до победы, чему я очень рад. А на задания командир эскадрильи посылал его, сообразуясь с его возможностями, обстановкой.

Но большую часть пополнения составляла, конечно, молодежь. И вот стоят передо мной четыре летчика — Г. Кривошеев, И. Янгаев, Ю. Гунченко и Н. Зонов. Внешне — очень разные. Григорий Кривошеев — плотный, русоволосый, красивый парень. Лицо — почти юношеское, над верхней губой — аккуратные усы, к которым хозяин очевидно относится с немалой заботливостью… Иван Янгаев — смуглый крепыш, очень серьезный. Юрий Гунченко от волнения насторожен, нос несколько великоват, взгляд, я бы сказал, суетлив. Николай Зонов, в отличие от Гунченко, спокоен… Это блондин с прекрасной, густой шапкой волос…

Кое-что о наших делах ребята уже знают. Всего из запасного полка в дивизию их прибыло более двадцати человек. Встретил пополнение командир дивизии генерал Б. А. Сиднев и подробно рассказал молодым летчикам о работе дивизии, о том, чем занимается каждый полк. Разобрал и типичные ошибки, которые на первых порах допускают в воздухе новички, объяснил некоторые наиболее распространенные приемы, которыми в воздушном бою пользуется враг — словом, предостерег. И предупредил, что основная работа по приобретению боевого опыта у них, конечно, начнется в полках. После этого спросил у новичков, есть ли желание воевать в каком-то определенном полку. Тогда эти четверо попросились в наш полк.

Гораздо позже я узнал о том, что еще в училище Григорий Кривошеев изучал наш мартовский бой «7 против 25». Поэтому когда попал в дивизию и узнал, что 31-м гвардейским полком командует майор по фамилии Еремин, выяснил — тот ли Еремин? А узнав, что тот, захотел попасть в наш полк. И товарищей своих сагитировал. Разглядывая их, я, конечно, не знал в тот день, на чем был основан их выбор. Мне хотелось подробнее поговорить с ними, но каждую минуту могла возникнуть необходимость снова выйти па радиосвязь — в воздухе были наши группы. Беседуя с ними, я думал о том, что сейчас, когда они будут распределены [205] по эскадрильям, для них начнется первый и очень важный этап боевой жизни — все будет зависеть от того, насколько успешно они будут перенимать опыт ветеранов. А этой способности в человеке с первого взгляда не угадаешь…

Помню, поинтересовался у Кривошеева — разговор шел в непринужденной форме, — для чего он отрастил усы.

— Для солидности, товарищ командир, — вполне серьезно ответил молодой летчик.

Я не смог скрыть улыбки.

— Разве в этом заключается солидность?

Пока успел в течение нескольких минут переговорить с другими — смотрю, Кривошеев уже без усов! В трех шагах от меня, незаметно, всухую, лезвием соскреб… Забавный, конечно, эпизод, но для этих ребят любое слово опытного фронтового летчика и командира звучало как немедленный приказ к действию, и такая настроенность мне понравилась.

Вскоре мне пришлось снова выйти на радиосвязь. Я распределил летчиков по эскадрильям и занялся неотложными делами.

Кривошеева я направил в первую эскадрилью. Кто-то указал ему на палатку, в которой располагался командир эскадрильи, и молодой летчик поспешил туда. Но перед палаткой остановился в нерешительности. Из палатки и в палатку то и дело выходили и входили летчики с орденами, и, глядя на них, Кривошеев оробел. Так он и стоял некоторое время, пока не вышел невысокий лейтенант с двумя орденами Красного Знамени на гимнастерке. Взглянув на новичка, он сразу все понял.