Василий Бойко - С думой о Родине

Поэтому Военный совет счел необходимым возможно лучше устроить быт воинов, ввести их повседневную жизнь в уставные рамки, организовать отдых и культурное обслуживание. Политорганы сразу же стали налаживать политическую информацию личного состава по международным и внутренним вопросам, организовали беседы о ходе завершающих боев Великой Отечественной войны и второй мировой войны в целом. Перед личным составом выступали члены Военного совета, работники поарма и штаба, командиры и начальники политотделов соединений, другой руководящий состав.

Решился вопрос о прибытии членов семей некоторой части офицеров и генералов, в чем нам помогло командование 1-й воздушной армии, выделив транспортные самолеты. В той обстановке это было очень важным делом. Я и по сей день во всех деталях помню приезд дорогих моему сердцу жены Клавдии Федоровны и дочери Зои. Дочери было уже семь лет, а я ее помнил только трехлетней. Радости моей, как и всех, кто переживал тогда эти первые встречи с родными, не было границ.

Однако не только торжеством были наполнены эти дни, но и острой скорбью о погибших в боях товарищах. Мы проводили необходимые работы по перезахоронению и приведению в порядок братских могил, а этому неизбежно сопутствуют печальные воспоминания, слезы горечи.

Да, были печаль и слезы. А разве солдаты плачут? Оказывается, плачут. Я сам видел это. Правда, редко. Помню, под Витебском видел молодого солдата из 279-го гвардейского стрелкового полка, плакавшего как малый ребенок: было ему до горьких слез обидно, что он не успел еще уничтожить ни одного фашиста, а его, раненного, уже отправляют в тыловой госпиталь.

И вот теперь, когда окончились боевые действия, плакали многие закаленные в боях воины. Правда, это были другие слезы.

В один из свободных дней мы с командармом и нашими семьями решили побывать на берегу Балтийского моря. На обратном пути я заехал в батальон 32-й инженерно-саперной бригады, который всегда строил и оборудовал нам командные и наблюдательные пункты. Вижу, сидит под деревом на скамейке у сбитого из досок столика пожилой солдат-сапер. Когда я проходил мимо него, он быстро встал и отдал честь по-уставному. Но мне показалось, что чем-то солдат расстроен — на покрасневших глазах виднелись слезы. На столике я заметил недописанный мокрый листок бумаги с расплывшимися буквами.

— Что у вас случилось, почему плачете? — спросил я.

Вытирая глаза рукавом свежепостиранной гимнастерки, солдат стал извиняться передо мной за свою, как ему казалось, слабость. Потом рассказал, что начал писать письмо жене и детям (их у него четверо), вспомнил о прошедших боях, о том, что многие его боевые друзья погибли, не увидев победы, в то время как он сам остался жив.

— И вот в этот момент, — добавил сапер, — у меня неожиданно полились слезы. А теперь перед вами, товарищ генерал, мне стыдно.

Я успокоил солдата, вынул из полевой сумки чистую тетрадь и сказал:

— Возьмите эту тетрадь и закончите свое письмо родным. Напишите жене, что хорошо воевали, что обезвредили сотни вражеских мин… Недалек тот день, когда вы встретитесь со своей семьей. Так и напишите своей жене. А стыдиться слез не следует.

— Спасибо за тетрадку, — поблагодарил солдат, — напишу жене, как вы сказали. А вас я знаю — вы генерал Бойко, член Военного совета. Мы строили КП и НП армии, и я часто видел вас.

— Вот и хорошо, что после боев мы встретились как старые знакомые. Я очень рад этой встрече.

Попрощавшись с ветераном-сапером, я пожелал ему новых успехов и скорейшего возвращения к семье.

В первых числах мая в армию прибыл новый командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии И. X. Баграмян (маршал А. М. Василевский был отозван в Москву). Мы с командармом были с ним хорошо знакомы и вместе порадовались победе наших войск в Кенигсберге и на Земландском полуострове.

Как до этого А. М. Василевский, Баграмян дал высокую оценку боевым действиям воинов 39-й армии в Восточно-Прусской операции и при штурме Кенигсберга. Будучи общительным и душевным человеком, Иван Христофорович поздравлял встречавшихся на пути солдат и офицеров, выражал им благодарность за подвиги и тяжелый ратный труд. Радостным и возбужденным было его лицо, лицо полководца, который сам испытал и пережил тяжелые годы войны, а теперь сознавал, что все это было позади.

Командующий фронтом прибыл к нам, чтобы проконтролировать погрузку и отправку войск армии, как он сказал, для выполнения очень ответственной задачи. Благодаря четкой работе органов военных сообщений и местных железнодорожников отправка эшелонов проходила точно по графику. Иван Христофорович остался этим доволен, высказал ряд пожеланий на будущее.