Анджелика Альпеншталь - Бунтарка, ставшая святой

— Серый, — вспоминает ома, — он не сделал меня счастливой, — она улыбается, — он был очень, очень, очень серый. Когда я смотрела на него, то у меня появилось ощущение, что у меня в сердце завелась мышь…

Она утверждает, что первое, что запомнила в жизни, было небо, которое она видела из детской кроватки. Ей всегда нравились свирепый ветер, воздух и небо.

— Я всю жизнь смотрела из окна, думая, что есть где-то место, куда я могла бы полететь, приземлиться и быть счастливой. Я была не такой как все. Я принадлежала чему-то иному…

Анджелина просто ненавидела свою сладкую ангельскую внешность «девочки, которой идет все, даже ковырять в носу и грызть ногти». В юные годы она была в точности похожа на персонажа японского мультика манга: круглые глазищи, курносый нос, капризно надутые губки…

Девочка ненавидела зеркала и доводила учителей до истерики, сообщая, что в будущем станет директором похоронного бюро или кладбища и всех их похоронит. Ее нескладное психопатическое отрочество было окрашено страхом и болью.

— Я куталась в черную рыболовную сеть, носила тяжелые ботинки. Мне хотелось спрятаться ото всех… И в то же время я играла в пьесах и занималась в школе бальных танцев Артура Мюррея. Я смывала с рук чернильные татуировки, стаскивала затертые Док-Мартенсы, надевала платье с открытой спиной и высокие каблуки и побеждала в конкурсах исполнителей танго. Я говорила всем, что сплю в гробу и даже на самом деле хотела его купить! У меня не было ни друзей, ни подруг, потому что все считали, что я ненормальная. А мне это безумно правилось!..

Ее отец был актером, который получил Оскара за роль в фильме 1978 года «Возвращение домой», хотя более известен он по фильму «Полуночный ковбой», где сыграл в паре с Дастином Хоффманом. Ее мать Маршелина Бертран, француженка с примесью индейской крови племени ирокезов, была также актрисой, хотя не настолько успешной. Родители расстались, когда ей был всего год. Она жила с матерью и братом Джейми в Лос-Анджелесе, затем семья переехала в Нью-Йорк на некоторое время и снова вернулась в Лос Анджелес, когда ей было девять или десять лет. Никто из ее родителей больше никогда не вступал в брак.

— Они были хорошими друзьями, — говорит Энджи. — Должно быть, они самыми близкими друзьями в мире. Возможно, им показалось бы странным то, что я говорю, но это правда…

Анджелине было очень трудно примириться с разводом родителей, и она полагала, что во всем виновата их профессия.

— Я часто виделась с отцом, но мы постоянно ссорились, потому что мы оба — упрямцы и гордецы. Актрисой же я стала потому, что эта профессия позволила мне изливать свою ярость в камеру, а не на окружающих. Это ведь гораздо лучше, чем ходить к психоаналитику и баловаться на жизнь.

В двенадцать она сопровождала папу на церемонию вручения «Оскара». Когда Оскар был получен, кто-то из друзей отца предложил девочке подержать в руках статуэтку.

— Нет, спасибо, — не раздумывая, ответила она, — когда-нибудь у меня будет свой Оскар!

В то время ее волосы были длинными, у нее еще не было ни одной татуировки, и она чувствовала, что она делала то, что от нее ожидали, — просто была такой, какой ее хотели видеть. Но даже когда она старалась быть похожей на других, она всегда слышала за спиной, что ома «слишком странная».

Доподлинно известно, что девочка не любила кукол (она ножницами вспарывала им животы), а из домашних животных предпочитала змей. Возраст полового созревания любимой дочурки ее мама вспоминала с содроганием. Энджи нагло прогуливала школу, сквернословила, курила, красила волосы то в зеленый, то в оранжевый цвета, а губы в синий и серый. Будущая звезда часто вела себя, мягко говоря, странно.

Ее любимой игрушкой был острый охотничий нож, который она целыми днями с дикими криком метала в деревянный щит.