Маргалит Фокс - Конан Дойль на стороне защиты [Подлинная история, повествующая о сенсационном британском убийстве, ошибках правосудия и прославленном авторе детективов]

Однако именно такая телеграмма была отправлена властями Глазго:

Арестовать Отто Сандо вторая каюта Лузитания разыскивается в связи с убийством Марион Гилкрист в Глазго. У него кривой нос. Обыскать его и женщину, с которой он путешествует, на предмет залоговых квитанций.

Когда «Лузитания» 2 января 1909 года вошла в порт Нью-Йорка, местные полицейские детективы поднялись на корабль и арестовали Слейтера. Тогда-то, по его словам, он впервые услышал имя Марион Гилкрист. При обыске у него нашли так и не проданную залоговую квитанцию на бриллиантовую брошь. Антуан была отправлена на остров Эллис, Слейтера в ожидании экстрадиции определили в «Могилы» — следственную тюрьму в Нижнем Манхэттене, существующую и поныне. В феврале он напишет оттуда своему приятелю из Глазго Хью Камерону, сомнительному персонажу городского «дна», известному под кличкой Крот. Слейтер не знал, что именно Камерон навел сыщиков на ломбард, где была заложена бриллиантовая брошь.

«Дорогой друг Камерон!» — так начинается письмо.

Сегодня почти пять недель, как меня держат здесь в тюрьме за совершенное в Глазго убийство.

Очень тяжело знать, мой дорогой Камерон, что мои друзья в Глазго… способны рассказывать обо мне такую ложь полицейским…

Надеюсь, мой дорогой Камерон, что ты по-прежнему будешь моим другом в беде и будешь говорить правду и останешься на моей стороне. Ты лучше всех знаешь причину, по которой я уехал из Глазго, потому что я показывал тебе письмо из Сан-Франциско от моего приятеля, и еще я оставил тебе мой американский адрес…

Полиция очень старается меня подставить. Но судебный процесс должен пройти благополучно, потому что я докажу пятью свидетелями, где я был, когда совершилось убийство.

Благодарю тебя сейчас и надеюсь иметь в тебе верного друга, потому что любой может угодить в такое дело и быть невиновным.

Поклон тебе и всем моим друзьям.

«Мерой Камероновой дружбы, — иронично замечает современный английский писатель, — может служить то, что он немедленно показал это письмо полиции».

С этого момента двойственность британских властей стала неприкрытой. Викторианская эпоха, с ее общественной паранойей и научными достижениями, была нацелена еще на распознавание и истребление разного рода захватчиков: микробов, преступников, иностранцев. Дело Слейтера, в изрядной степени проросшее из поздневикторианской привычки находить «удобного чужака», будет строиться на вопросах идентификации, то есть установления личности преступника, которое, как вскоре продемонстрируют власти Глазго, может вольно или невольно фабриковаться по мере необходимости.

13 января 1909 года инспектор уголовной полиции Пайпер и Уильям Уорнок, начальник уголовной службы шерифского суда Глазго [18] Термин «шериф» в этом значении применяется к представителю судебной власти в Шотландии, осуществляющему контроль над местным судом. , отправились в Нью-Йорк. Их сопровождали три главных свидетеля: Хелен Ламби, Артур Адамс и Мэри Барроуман. На место они прибыли 25 января. Во время судебного процесса по делу об экстрадиции Слейтера, начавшегося днем позже, британская корона в лице судебных обвинителей прибегла к откровенной лжи, лишь бы добиться возвращения Слейтера в Шотландию.

Судебные слушания по делу об экстрадиции Оскара Слейтера, он же Отто Сандо, открылись в правительственном здании в Нижнем Манхэттене под председательством Джона Шилдса, уполномоченного США по Южному округу Нью-Йорка. Со стороны государства выступал прокурор по имени Чарльз Фокс, Слейтера представляли два американских адвоката — Хью Миллер и Уильям Гудхарт. Поскольку у обвинения не было весомых доводов, адвокаты Слейтера не сомневались, что выиграют дело. Как писал Гудхарт, «во время ареста Слейтера было решено сопротивляться экстрадиции, потому что… залоговая квитанция была главным козырем для правительственной стороны, и я, зная, что под этим ничего нет, посоветовал не соглашаться».

Однако государственное обвинение было во всеоружии. Начиная с этого момента его стратегия сосредоточится не на залоговой квитанции, что было бы бесполезно, а на свидетельском опознании Слейтера как того человека, которого видели выходившим из дома мисс Гилкрист. Чтобы подстраховаться, должностные лица из Глазго еще до судебных заседаний показали фото Слейтера Адамсу и Барроуман. При этом они не потрудились показать его Ламби, которая заявляла, что не видела лица злоумышленника, — впрочем, эти показания скоро изменятся.