Маргалит Фокс - Конан Дойль на стороне защиты [Подлинная история, повествующая о сенсационном британском убийстве, ошибках правосудия и прославленном авторе детективов]

В 1893 году Конан Дойль (который вскоре утомился своим героем и мечтал прославиться тяжеловесными историческими романами, которые также сочинял) убил Холмса в рассказе «Последнее дело Холмса». Однако ропот публики был настолько силен — и, соответственно, настолько выгодна была перспектива возобновления публикаций, — что Конан Дойль решил не оставлять персонажа погибшим. Вначале он возобновил повествование о своем герое в «Собаке Баскервилей», выходившей частями в 1901–1902 годах: действие там происходит за несколько лет до гибели Холмса. А в 1903 году он совершенно воскресил Холмса в «Пустом доме» — этот акт возвращения к жизни стал предвестием уже не литературной, а жизненной реабилитации Джорджа Эдалджи и Оскара Слейтера. Все три случая подтверждали давнюю истину, до которой Конан Дойль додумался еще в детстве, после поглощения приключенческих романов для мальчиков: «Вовлечь людей в неприятности очень легко, — отметил он тогда, — вытащить их обратно гораздо труднее».

Если Оскар Слейтер был олицетворением страхов поздневикторианской эпохи, то Артур Конан Дойль воплощал собой многие из благородных ее качеств: доблесть, жажду приключений, любовь к чисто мужским состязаниям на боксерском ринге и крикетном поле, страсть к научному знанию и глубокое чувство справедливости. К общим предрассудкам викторианской Англии — включая его собственные — он подходил с противовесом всеохватывающего прогрессивизма, ибо, как и Слейтер, вырос в бедности, не принадлежа к господствующей религии и не являясь англичанином.

Артур Игнатиус Конан Дойль родился в Эдинбурге 22 мая 1859 года. Он был вторым ребенком и старшим из сыновей среди семерых выживших детей Чарльза Алтамонта Дойля и урожденной Мэри Джозефины Фолей [13] Артур и его старшая сестра Аннет получили двойную фамилию Конан Дойль в честь бездетного двоюродного деда, которого звали Майкл Конан. . Их семья была обедневшей ветвью знаменитой фамилии: Артуров дед по отцу, Джон Дойль, художник с псевдонимом Х. Б., был политическим карикатуристом, известным в Лондоне в начале XIX века. Среди его прославленных знакомых были Уильям Теккерей, Чарльз Диккенс и Бенджамин Дизраэли. Отцовскими братьями были Джеймс Дойль, автор и иллюстратор «Английских хроник»; Генри Дойль, управляющий Национальной галереей в Дублине, и Ричард Дойль, иллюстратор журнала «Панч».

Отец Артура, художник и иллюстратор, был, по-видимому, одарен не менее своих братьев. Однако он страдал от эпилепсии, алкоголизма и — ко времени взросления Артура — от серьезного психического расстройства. В периоды, когда Чарльз был способен трудиться, он получал скромное жалованье клерка в эдинбургской муниципальной конторе. «Мы жили, — напишет впоследствии Конан Дойль, — в суровой и стесненной атмосфере бедности».

«Чарльз в полной мере обладал фамильным обаянием Дойлей, однако его часто описывали как „мечтательного и отстраненного“, „безразличного“, „философа от природы“ или „человека не от мира сего“, — пишет биограф Рассел Миллер. — В возрасте всего 30 лет он перенес такой сильный приступ белой горячки, что оказался неработоспособен и почти год получал лишь половинную плату. Мэри позже говорила врачам, что он месяцами без перерыва передвигался только ползком, „выглядел совершенным идиотом и не мог выговорить собственное имя“… Его состояние становилось все более нестабильным, однажды он на улице сорвал с себя всю одежду и пытался продать ее». В 1881 году Чарльза определили в первую из череды шотландских специальных клиник, которые станут ему домом до конца жизни. В 1893 году он умер в возрасте 61 года в Дамфрисе, в Крайтонском королевском приюте для душевнобольных.

Семья в те годы держалась на Мэри Дойль, начитанной дочери ирландского врача, вышедшей замуж за Чарльза 17-летней в 1855 году. Ее мать, как говорили, происходила из английского дворянского рода. «Миниатюрная Мэри Дойль… отчаянно гордившаяся своим происхождением, вбивала в сына горячую веру в аристократических предков и воспитывала его в традициях и преданиях ушедшего века — благородное обращение, геральдика, рыцари в сияющих доспехах», — пишет Миллер и добавляет:

Она часто давала ему задания описать геральдические щиты, и вскоре он мог назвать все детали. То было желанное бегство от спартанских условий, тревоги и аристократической бедности, в которой они жили… Артур навсегда запомнил, как сидел на кухонном столе, пока мать чистила очаг и в подробностях рассказывала о былой славе ее семьи и родственных связях с Плантагенетами, герцогами Бретани и родом Перси из Нортумберленда: «Я сидел, болтая ногами в коротких штанишках, и раздувался от гордости, пока жилетка не начинала меня стягивать, как колбасная шкурка, весь в мыслях о пропасти, которая отделяет меня от остальных мальчиков, сидящих на столах и болтающих ногами» [14] Вставная цитата взята из автобиографического романа Конан Дойля о молодом враче «Письма Старка Мунро» (1895.). .