Юрий Манн - Николай Гоголь. Жизнь и творчество (Книга для чтения с комментарием на английском языке)

Николай не был первенцем: Марья Ивановна несколько раз рожала, но дети были слабыми и, не прожив нескольких месяцев, а то и дней, умирали. Поэтому в ожидании новых родов напуганная мать переехала из родной Васильевки в Большие Сорочинцы, где жил знаменитый в то время на Украине врач Трахимовский (Трофимовский). Кроме того, она дала обет: если родится сын, назвать Николаем, в честь Николая Чудотворца. Точнее, в честь его иконы — находившегося в местном храме образа Николая Диканьского, к покровительству которого прибегла Марья Ивановна.

Мальчик родился 20 марта 1809 года. Начался жизненный путь Николая Гоголя.

Скудны сведения о ранних его годах.

Ребёнок рос молчаливым и замкнутым, скрывая в душе глубокую привязанность к матери, отцу, к близким, к родному краю. Потом в годы учения и вынужденных долгих разлук с отчим домом он станет говорливее и будет изливать свои чувства в письмах родителям. "…Вижу всё милое сердцу, — вижу вас, вижу милую родину, вижу тихий Псёл, мерцающий сквозь лёгкое покрывало…" (На реке Псёл, притоке Днепра, находилось ещё одно небольшое имение Гоголей — хутор* в Яресках).

У Николая было четыре сестры и один брат. Сестёр звали Марья, Анна, Лиза и Ольга; брата — Иваном. Было ещё две сестры, но они умерли в раннем детстве.

Будучи старшим из детей, Гоголь рано привык ощущать бремя ответственности перед семьёй.

С детства Гоголь был погружён в атмосферу героической истории и народной поэзии. Этой атмосферой дышало всё вокруг — не только семейные предания, но и песни, которые пел кто-нибудь из крестьян или из соседских помещиков.

Недалеко от Васильевки располагались известные места — Будище, Диканька, Ахтырка, куда стекались по храмовым* праздникам жители чуть ли не со всех Полтавской и Харьковской губерний.

Особенно интересна была Диканька — родовое имение знаменитого на Украине семейства Кочубеев. В начале XIX века оно принадлежало князю Виктору Павловичу Кочубею, видному чиновнику, дослужившемуся до должности председателя Государственного совета и Комитета министров. Прадед же его был тот самый Кочубей, который пытался известить Петра I о готовящейся измене Мазепы* и поплатился за это мученической смертью.

В церкви, находящейся в Диканьке, во времена Николая Васильевича можно было увидеть сорочку с выцветшими пятнами крови — в ней, по преданию, был казнён Кочубей. Среди же огромных диканьковских дубов гостям показывали так называемый "мазепинский дуб", возле которого, по преданию, гетман-отступник назначал свидания Матрёне, своей любовнице, дочери Кочубея.

История их любви и измены украинского гетмана была воссоздана в поэме А. С. Пушкина "Полтава". Здесь же находим и упоминание Диканьки. Один из сподвижников Мазепы говорит заключённому в темницу Кочубею:

Кочубей не "открыл" своим палачам тайну этих кладов, которые, может быть, навсегда остались схороненными в диканьковской земле…

Ко времени пребывания юного Гоголя на родной Полтавщине поэма Пушкина, правда, ещё не была написана. Но можно представить себе, с каким волнением, с каким радостным чувством узнавания знакомого читал впоследствии Гоголь "Полтаву"…

Следует ещё добавить, что это была именно та Николаевская церковь, которой писатель обязан был своим именем.

Вероятно, всё это вспомнилось Гоголю, когда он позднее писал свою первую прозаическую книгу. Повести, составившие её, якобы рассказаны и услышаны "близ *Диканьки". Именно здесь проживает мнимый издатель "Вечеров" пасичник* Руды́й Панько́, который в простоте душевной пригласил всех своих читателей к себе в гости: "Как будете, господа, ехать ко мне, то прямёхонько берите путь на столбовой дороге на Диканьку. Я нарочно и выставил её на первом листке, чтобы скорее добрались до нашего хутора. Про Диканьку же, думаю, вы наслышались вдоволь".

Недалеко от Васильевки располагалось еще одно примечательное место — Кибинцы, родовое имение Дмитрия Прокофьевича Трощинского.

Он приходился Гоголям родственником по женской линии: тётка Марии Ивановны, матери писателя, была замужем за одним из Трощинских. Родство не такое уж близкое, но оно давало Гоголям право (а иногда и налагало на них обязанность) бывать в Кибинцах.