Константин Сорокин - Трудные дни сорок первого

— А ну, ребята, давайте-ка еще разок! Проутюжьте!

Мы стали создавать группы истребителей танков. Не по приказу, а только из добровольцев, среди которых было много политработников, что в общем-то вполне естественно и закономерно. Ведь парторги, политруки, комиссары, как видел выше читатель, никогда и нигде, ни при каких обстоятельствах не оставались в стороне от насущных задач. Они постоянно прививали сослуживцам морально-психологические качества, необходимые для успешного ведения боевых действий, зная, что их главное оружие — слово, проникнутое ленинской коммунистической идейностью. Но это слово, о чем тоже всегда помнили, могло стать действительно оружием лишь в том случае, если оно подкреплялось личным примером. Поэтому политработники, умело используя в повседневной деятельности различные формы и методы, стремились непосредственно влиять на людей и своими поступками, всем своим поведением. А раз так, то неизменно находились там, где труднее, где они были нужнее.

Держа равнение на старших товарищей, бойцы все дружнее и охотнее шли в группы истребителей танков. И вскоре я докладывал в управление политпропаганды фронта: «В частях 152-й стрелковой дивизии развернута учеба личного состава по борьбе с танками противника. Созданы группы истребителей. В эти группы бойцы и командиры идут с большим желанием. Частями дивизии собрано более трех тысяч бутылок для горючей жидкости…» [11] ЦАМО, ф. 208, оп. 2526, д. 29, л. 300–301. .

События на смоленском направлении принимали все более грозный оборот. На правом фланге нашей армии немецкая танковая группа генерала Гота вновь захватила город Демидов. На левом фланге обстановка тоже усложнилась. По сообщениям партизан, подтвержденным показаниями пленных, кроме 29-й моторизованной дивизии и дивизии СС «Рейх» Гудериан дополнительно нацелил на Смоленск 18-ю моторизованную и 17-ю танковую дивизии.

Необходимы были незамедлительные и действенные контрмеры. И командарм 16-й Лукин для усиления прикрытия левого фланга направил мотострелковый полк, который сражался бок о бок со 115-м танковым полком пашей 57-й танковой дивизии, находившейся в оперативном под-чинении 20-й армия генерала П. А. Курочкина. Туда же двинулся 3-й батальон 544-го полка 152-й стрелковой дивизии. К сожалению, это все, что можно было выделить для противодействия превосходящим силам врага в тот период. И когда подполковник Буняшин сообщил с левого фланга, что гитлеровцы наседают все яростнее и его отряд несет большие потери, помочь ему было нечем. Резервов армия не имела, все ее войска вели тяжелые бои.

— Держаться! — приказывал Лукин. — Любой ценой держаться! За нами Москва!

И воины держались. В ночь на 15 июля мотострелки совместно со 115-м танковым полком, отрядом Буняшина, а также батальоном смоленских ополченцев нанесли противнику весьма чувствительный удар. Они освободили Хохлово, уничтожив две роты 29-й моторизованной дивизии. Утром 16-го взбешенные гитлеровцы повели наступление сразу с двух направлений — от Краснинского большака и Киевского шоссе — и после ожесточенной схватки отбросили наши поредевшие части. К полудню немецкий моторизованный полк под прикрытием сильного артиллерийского огня ворвался на южную окраину Смоленска.

Надо полагать, враг торжествовал. А быть может, пытался сделать хорошую мину при плохой игре? Был ли у него особый повод для торжества? Тогда мы еще точно не знали, а теперь известно, что на направлениях своих главных ударов, то есть и там, где сражались соединения 16-й армии, противник имел трехкратное и даже пятикратное превосходство в силах и средствах. Общее же соотношение сил и средств к началу Смоленского сражения на рубеже Западная Двина, Днепр выглядело следующим образом. В людях гитлеровцы превосходили паши войска почти в 2 раза, в орудиях и минометах — в 2,4 раза, в самолетах — в 4 раза, и лишь в танках (с учетом всех типов) он несколько уступал нам (1: 1,3) [12] См.: Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945: Краткая история. 3-е изд., испр. и доп. М., 1984. С. 69. .

Это-то общее превосходство и помогало захватчикам теснить советские войска. Однако оно постепенно таяло — и не только под Смоленском, но и на других участках фронта. Как известно, если до середины июля вторгшийся враг терял в среднем четыре тысячи — четыре тысячи двести человек в день, то во второй половине июля — более семи тысяч, а к концу третьего месяца войны общие потерн гитлеровцев превысили полмиллиона солдат и офицеров. Для сравнения напомню, что до нападения на СССР фашистская армия, завоевавшая почти всю Европу, потеряла всего лишь около трехсот тысяч человек.