Александр Яковлев - Воспоминания о людях и событиях

В конце войны Маленков не раз в присутствии наркома предлагал мне ликвидировать конструкторское бюро Микояна как самостоятельную организацию и влить ее в мое КБ, мотивируя это тем, что, создав в 1940 году малоудачный фронтовой истребитель МиГ-3, КБ под руководством Микояна не дало новых машин и бесплодно расходует государственные средства.

Я упорно отвергал эти домогательства Маленкова, объясняя ему, что нельзя требовать от конструктора и от его коллектива постоянной удачи, так как у конструкторов, как во всяком творческом деле, удачи чередуются с неудачами.

Маленков предлагал ликвидировать так же и КБ Поликарпова, влить оба эти КБ в мое и мне возглавить их.

Решительно уклонившись от этого, я поступил очень предусмотрительно, – ибо в противном случае, рано или поздно, – тот же Маленков обвинил бы меня в ликвидации в личных интересах своих соперников, используя служебное положение.

Это была явная провокация, за такие вещи Сталин по головке не гладил.

Маленков не раз на протяжении моего с ним общения по работе предлагал нам с Шахуриным вместе заниматься физикой. Не знаю, почему его интересовала физика. Я никогда не замечал у него каких-либо особых познаний или любви к этому предмету, но, тем не менее, такие предложения с его стороны были. Правда, они остались беспредметной болтовней, так как возможность организовать такую учебу он имел и зависело это только от него. Но слова так и остались словами.

Как-то, в разговоре с Маленковым о печати я заметил, что газеты наши суховаты, в них мало печатается интересного материала.

Маленков сказал, что это зависит от редакторов. Я с ним согласился, но возразил, что даже «Правда» – первая наша газета, – и та печатает большей частью информационные и официальные документы, – Чего же вы хотите, – сказал Маленков, – там ведь Поспелов! Чего с него взять!

– Впрочем, – добавил он, – ведь Поспелов один из лучших. А от кого же зависело, как не от Маленкова, заменить редактора, с которого «нечего взять».

Маленков, занимая пост секретаря ЦК, был самым могущественным после Сталина человеком. Весь аппарат ЦК и обкомов, а следовательно и весь государственный аппарат, были в его полном и неограниченном распоряжении.

Он был одним из главных виновников массовых репрессий партийных работников, военных деятелей, интеллигенции. Желая выслужиться перед Сталиным, изучив его болезненную подозрительность, он выслуживался на неблагодарном поприще – провокатора, доносчика и палача. Маленков фабриковал провокационные дела, обвиняя людей в вымышленных преступлениях, в результате чего были уничтожены сотни невинных.

Однако после смерти Сталина, при помощи Берия и Хрущева, он стал Председателем Совета Министров.

Маленков, – уже будучи Председателем Совета Министров, – в период март-июль 1953 года, до того сживавший меня со свету, сразу же после ареста Берия в августе, дважды лично звонил мне домой, справлялся о том, как идут дела, не нуждаюсь ли я в его помощи, просил не стесняться звонить ему и обещал свою поддержку, Он боялся, что его совместные с Берией под меня подкопы, всплывут наружу и хотел подкупить своим фальшивым вниманием.

В этом весь Маленков.

Бывая у Сталина не только в служебной обстановке в кремлевском кабинете, но и на квартире и на ближней даче в Кунцево, – я с самого начала, естественно, с любопытством присматривался к окружавшим его людям, – виднейшим деятелям того незабываемого времени.

Люди, которые во главе со Сталиным, возглавляли руководство партии и государства фигурировали и перечислялись в то время официально по своей значимости в таком порядке: Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов, Микоян, Берия, Маленков, Вознесенский и другие.

Такой порядок был довольно стабильным и только к концу жизни Сталина он претерпевал постепенные изменения, как в смысле очередности перечисляемых деятелей, так и самого состава.

Все они были, если можно так выразиться, стрижены под одну гребенку. Послушные исполнители воли Сталина, редко или вернее никогда не вступавшие с ним в противоречия.

Но Берия и Маленков, по моим наблюдениям, тогда еще неосознанным, как-то выделялись. Это были своего рода Гога и Магога.

Они сидели за столом в кабинете Сталина всегда рядом. На тушинские воздушные парады приезжали вместе в одной машине. Они перешептывались и переглядывались во время обсуждения вопросов у Сталина с взаимопониманием. И вообще создавалось впечатление, что они работают на пару, – отдельными репликами поддерживая друг друга, и если один подбрасывал какую-нибудь мысль или делал предложение, то другой одобрительно кивал головой.