Алексей Шерстобитов - Эксперты

Все рванули в указанное место, стараясь охватить, не только изнутри, но и с тыла здания все возможные отходы.

Сам же капитан в это время испарился, хотя его и окружали несколько любопытных сотрудников, один из которых отметил, что видит его в первый раз.

Быстро обнаружилось, что в указанном месте пожарных не было, соответственно, как и инцидента, а сообщивший о нем, по идее, не мог отойти больше чем на квартал. По мгновенно разосланной ориентировке все находящиеся в радиусе километра полицейские приступили к поиску, и почти сразу наткнулись на пакет с формой, догорающий в огне горящей помойки. Разумеется, начали отрабатывать этот сектор и наобум почти настигли беглеца, хотя и не знали о его местонахождении.

Предположив, что преступник овладел транспортным средством — тяжеловозом для перевозки стекол, бросились за ним. Остальное мы уже знаем, как и Алексей знает о том, что его «сдали».

Кому он этим обязан было понятно, а потому ясно, что вся полиция ищет его и перекроет все возможные пути, ведущие к его известному только ему одному убежищу до позднего вечера, поэтому и нужно было где-нибудь схорониться.

Кто же знал, что эти несколько часов смогут возбудить в его сердце такое небывалое чувство, отодвинувшее за задний план и чувство самосохранение, и требования навыков, и голос разума…

Именно это сейчас вспоминалось с позиции владения информацией собеседниками. Разговор подходил к концу, закончившись требованием не оплошать в этот раз.

Полковник Касаткин, возглавлявший несколько месяцев назад это мероприятие и так помпезно его проваливший, клялся и божился, что в этот раз все пройдет как по маслу:

— Влад, ну что ты, совсем меня за идиота считаешь?! Тогда как было: иди туда, не знаю куда, ищи то, не знаю что! Сам ведь оплошал… Ладно… Ты вот что. Переведи-ка по полтинничку двум моим человечкам, чтобы они знали, за что рискуют. Один да попадет…

— Че, сразу дуплетом…

— Неее… с разных точек валить будут. Спецы что надо. Знают только одну команду — «фас!».

— Ну смотри, может своими еще помочь?

— Ааа-га… еще и познакомить. Все будет сделано на высшем уровне, нужно только постараться не зацепить из конвоя кого-нибудь. СОБРовцам это не понравится! А эти еще те псы, всем за своих глотки рвать будут, не взирая ни на чины, ни на звания.

— Да ладно, деньгами все решим… Короче, третьего раза у тебя не будет… Срань… аааа.

— Голова?

— Да не только… а башка вообще!

— А ты к Дмитричу…

— Это еще кто?

— Ты чо?! Спецклинику помнишь?

— Ну…

— Главврач там.

— Он дураков лечит, я че, похож на…

— Он гипнозом — один из сильнейших у нас. Блокаду поставит, так ты не только о болях головы забудешь, но и ср. ть перестанешь.

— Не гони, а! Я в чудеса не верю. Ееее… хоть пулю в голову вгоняй…

— Короче, Влад, я через два часа у него, если чего, дай знать, я поинтересуюсь. На всякий случай — у него половина Питера обретается, и всем помогает, конечно, не за дешево, нооо…

— Ну… может… а то таблетки только по печени бьют… — В Леху должны были стрелять по его выходе из клиники, после проведения психиатрической экспертизы, поэтому свой судья не задумываясь дал разрешение на проведение именно там. Для этой компании совсем не важно было, кто именно проведет экспертизу и чем она закончится. По понятным причинам, торопить это мероприятие не собирались, хотя подозрения о даче арестованным кое-каких показаний на «Диснея» беспокоило. «Какая разница, что он там говорит, если как свидетель до суда не доживет… да и до своего-то не доживет… Хе-хе-ех… А к Дмитричу… пожалуй поеду, заодно и сам посмотрю, че там, да как… да на телочку Лехи-ну полюбопытствую — может, себе прибрать!» — с этими мыслями набрал номер полковника:

— Слышь, Валерич, ты там пошеруди со своими по поводу Дмитрича, может записать надо на прием, или как там… как его, кстати, полностью-то?

— Виктор Дмитриевич Стражник, советую…

— Да понял, понял… Когда к нему подъехать-то можно? А то уж и сил-то нет…

Через час Влад сидел в удобном глубоком кресле, невнимательно слушая доктора. Его веселил, несмотря на головную боль, вид ученого, показавшегося ему каким-то «неприбранным», неухоженным, погруженным в свои мысли и лишь изредка выбиравшегося из них, поглядеть на таких как он, и то ради научного интереса, а не денег. Таких типажей он не опасался. Подобному к себе отношению способствовал и сам главврач, будто рассеянно произнося предложение за предложением.