Валентин Клименко - Записки контрразведчика. Взгляд изнутри на противоборство КГБ и ЦРУ, и не только

Как и говорил Валентин, танки въехали в город и стали занимать позиции спустя два часа. Вскоре посольство США оказалось перед перекрестным огнем российских военных и путчистов, которые заняли позиции в зданиях по периметру американского дипломатического комплекса.

Когда перестрелка стала интенсивной, персонал и члены семей сотрудников посольства укрылись в подвале. Малочисленное подразделение морских пехотинцев, облаченных в боевое снаряжение, заняло позиции перед импровизированной баррикадой, сооруженной из мебели. Эти молодые ребята были единственной преградой между беззащитным персоналом посольства и внешним миром.

Я хорошо запомнил их мрачные лица, их решимость биться до последнего человека, в случае если путчисты, которые уже вовсю сновали по территории дипломатического комплекса, предпримут атаку на наше подземное убежище.

Позднее той ночью резидентура ЦРУ получила указание отправить офицеров в резиденцию посла в Спасо-Хаусе с целью оборудовать там альтернативный командный пункт, из которого можно было поддерживать по спутнику связь с Вашингтоном. Посольство было отрезано от внешнего мира, и его сотрудники не могли сообщать с его территории о развитии путча.

Я возглавил команду из трех офицеров ЦРУ, которая вырвалась из гаража посольства на одной машине под покровом ночи. На улицах нас ожидал хаос. Только чудом нам удалось кружными путями, ведшими через едкий дым и мимо толп людей на улицах, добраться до Спасо-Хауса без приключений. Тотчас же мы отправили свою первую телеграмму в Вашингтон, описывающую ситуацию в Москве.

Ситуация в центре Москвы продолжала ухудшаться по мере того, как приближался рассвет. Постепенно Спасо-Хаус стал местом сбора для сотрудников посольства, готовивших отчеты, а также для персонала из числа российских граждан, которые пришли на работу, как если бы это был обычный рабочий день.

Но обычным в этот день на самом деле не было ничего. Элита российских войск вела бои со снайперами, от дома к дому, в высотных строениях, что нависали над резиденцией посла. Шальные пули стучали дождем по крыше резиденции во время внезапно вспыхивавших перестрелок. Вооруженные путчисты зашли на территорию посольства, разбив несколько стекол.

Я отправил весь российский персонал по домам, где они могли бы быть в безопасности. Я также позвонил послу, чтобы сообщить ему о возможности того, что путчисты захватят командный пункт в Спасо-Хаусе и возьмут сотрудников посольства в заложники.

Невозмутимый посол предложил мне сделать нечто удивительное: позвонить связному офицеру ФСБ и попросить о помощи. Казалось, что сделать подобный первый шаг можно было разве что из отчаяния, но мы прислушались к совету посла за неимением лучших идей.

Вскоре у нас зазвонил телефон. Офицер ФСБ сообщил, что его ведомство получило нашу просьбу и что он должен нам сообщить кое-что по поручению генерала Степашина.

Офицер сообщил нам, что группа хорошо вооруженных сотрудников ФСБ в штатском уже выдвинулась к Спасо-Хаусу с заданием обеспечить нашу безопасность. “Однако, — продолжил он, — им поручено выполнять свое задание, а вы выполняйте ваши. Вас разделяет черта. Не пересекайте ее. Установите зрительный контакт, чтобы подтвердить добросовестность намерений. Но не более. Понятно?”

“Понятно, — ответил я. — И спасибо”. — “Пожалуйста”. И так группа сотрудников ФСБ стала нашими молчаливыми партнерами на все время кризиса.

Мы все стали свидетелями того, как делается на самом деле история. Я тогда понял, что ничего в судьбе той или иной нации не предопределено. Я понял, что не история делает личностей, а личности делают историю.

Российские политические деятели, военнослужащие и офицеры разведки, а также простые граждане предопределили будущее России посредством тех решений, которые они приняли во время того кризиса. Если бы они приняли другие решения, то события стали бы развиваться по совершенно иному пути. В тот момент истины американские и российские интересы совпали».

В девяностые годы американские и российские спецслужбы, как видно из этого конкретного примера, находились в контакте и напрямую обменивались информацией по ряду вопросов, представлявших чрезвычайное значение для национальной безопасности обеих стран. В руководстве спецслужб было понимание того, что подобные отношения надо строить на основе неукоснительного соблюдения собственных интересов, просчитывая выгоды и риски, сопровождающие конкретные действия.