Валентин Клименко - Записки контрразведчика. Взгляд изнутри на противоборство КГБ и ЦРУ, и не только

Сотрудник ЦРУ Дэвид Рольф после переговоров

Подведение итогов переговоров между ФСБ и ЦРУ, Подмосковье

С резидентом ЦРУ в Москве Стивеном Каппесом

Официальное разбирательств в тот день закончилось составлением соответствующего протокола. Богатыр был отпущен и отвезен консулом в американское диппредставительство, и затем, через несколько дней, Министерством иностранных дел он был объявлен персоной нон грата и покинул нашу страну.

Работая по американцам, мы со временем многому научились, в том числе и отслеживать передвижение по миру известных нам сотрудников ЦРУ, и знать, в посольствах каких стран и на каких должностях они работают.

И вот однажды нам стало известно, что Богатыр прибыл в столицу Болгарии Софию для работы в посольстве США в качестве резидента ЦРУ.

Тогда возникла идея, а не попробовать ли нам дотянуться до Питера Богатыра из Москвы в Софию с завуалированным вербовочным предложением — мы же контрразведка. А так как американцы активно занимаются за рубежом вербовкой наших граждан, так и нам не пристало упускать открывающиеся возможности.

Нам было известно, что ЦРУ, особо не церемонясь (даже без предварительного знакомства с гражданами России), осуществляло прямые вербовочные подходы к ним, особенно к работникам ПГУ (СВР), предлагая за сотрудничество с разведкой до одного миллиона долларов США, поэтому вербовочный подход к Питеру мы расценивали еще и как ответную меру.

В любом случае мы посчитали, что ничего не теряем. Если американец из личных или карьерных соображений пойдет на контакт с нами, мы сможем приобрести ценный источник информации, если не пойдет на контакт и сообщит своим руководителям о письме, то мы его скомпрометируем хотя бы тем, что он в свое время дал повод контрразведке заинтересоваться им в вербовочном плане.

Подготовили на имя Питера и доставили прямо в его квартиру в Софии письмо, в котором американцу напомнили о встрече в Москве и о его сожалении в связи с тем, что тогда не удалось откровенно поговорить.

Сообщили в письме Питеру, что если у него есть потребность профессиональная или личная с нами связаться, то мы обеспечим секретность контакта.

Чтобы у него не было сомнений в том, что письмо исходит из российской контрразведки, в конверт мы вложили фотографию Питера Богатыра в приемной КГБ. На этом же снимке был изображен и я.

Для связи ему специально был дан известный в ЦРУ номер моего рабочего телефона в Москве.

Время шло, и мы ждали реакции американца на наше предложение, хотя, если честно, не очень-то рассчитывая на положительный результат.

И вот однажды Майкл Сулик, резидент ЦРУ в Москве, пригласил меня на ланч в ресторан гостиницы «Славянская».

Мы сделали заказ официанту и в ожидании, когда нам принесут заказанное, американец достал из кармана фотографию, на которой изображены Питер Богатыр и я, и с хитрецой в голосе спросил, не знаю ли я, каким образом эта фотография и написанный на ней моим почерком номер телефона попали в московскую резидентуру.

Я ответил, что изображенная на фото ситуация — это дела давно минувших дней. И что если у ЦРУ не было более десяти лет назад в приемной КГБ своего фотографа, то тогда фотография — это привет мне от Питера из Софии, который он передает не лично, как я надеялся и просил его, а через руководство ЦРУ, а здесь, в Москве, через Майкла Сулика.

Заявил Сулику, что эта незатейливая, легкая агентурная комбинация — часть нашей работы и что они, американцы, на нашем месте поступили бы точно так же, не упуская ни малейшего шанса добиться успеха.

В глубине души я ожидал официального протеста со стороны ЦРУ за организацию нами такого вербовочного подхода к Питеру Богатыру, однако протеста не последовало.

Обсудили с Майклом Суликом вопросы профессиональной этики и пришли к заключению, что случившееся — это нормальная честная игра спецслужб, сегодня побеждает один, завтра — другой. Это наша работа.

Как пишут в таких случаях корреспонденты, ланч прошел в теплой, дружеской обстановке, а это действительно так и было, потому что мы и без долгих объяснений, без криков и угроз, протестов и пререканий прекрасно понимали друг друга.