Валерий Головской - Мэрилин Монро. Жизнь и смерть

Я предпринимала все возможное, чтобы вернуть машину. Я разыскивала шерифа Лос-Анджелеса, вела переговоры с компанией, где я купила машину. Я даже подумывала: а не позвонить ли нескольким знакомым миллионерам, но не могла себя заставить. Когда я стала набирать один из таких номеров, жаркая волна гнева захлестнула меня, и я бросила трубку. Я понимала, что это не совсем нормально, но единственное, что я могла, это броситься на кровать и зареветь. Я рыдала, и кричала, и стучала кулаками по стене, словно пыталась вырваться откуда-то. Потом я тихо лежала день или два, ничего не ела и думала только о смерти, как будто я снова была Нормой Джин и смотрела из окна приюта.

Потом зазвонил телефон. Это был знакомый фотограф по имени Том Келли. Он и его жена Натали хорошо ко мне относились. Том когда-то снимал меня для рекламы пива.

„Приезжай, — сказал он, — есть работенка“.

„Это немножко отличается от обычной рекламы, — сказал Том, когда я приехала. — Но заплатят 50 долларов, если согласишься“.

Еще раньше я рассказала Тому и Натали о проблеме с машиной.

„За полсотни я готова прыгнуть с крыши“, — сказала я.

„Эти снимки для календаря, — объяснил Том. — И ты должна быть обнаженной“.

„То есть как — совсем?“ — спросила я.

„Именно, — подтвердил фотограф. — Но только это не будет что-то вульгарное. Ты идеально подходишь для такой работы: у тебя отличное тело, и ты не знаменита. Тебя никто не узнает“.

„Да, ты прав, я не знаменита“, — согласилась я.

„Все было бы иначе, если бы ты была маленькой звездочкой или что-то в этом роде, — вступила в разговор Натали. — Тогда тебя могли бы узнать на фотографии“.

„С тобой же нет никаких проблем, — повторил Том. — Это будет просто фотография прекрасной незнакомки“.

Я провела, позируя, несколько часов. Сначала было как-то не по себе, у меня даже стучало в висках. Сидя обнаженной перед камерой и принимая разные позы, я вспоминала свои детские мечты. Мне было грустно, ведь это была единственная моя мечта, ставшая реальностью. Но через некоторое время грустные мысли оставили меня. Мне нравилось мое тело. Я была рада, что из-за безденежья почти не ела последние дни. На фото будет виден мой плоский, как доска, живот. И что плохого может принести фотография обнаженной „прекрасной незнакомки“?

Люди странно относятся к обнаженному телу, как, впрочем, и к сексу. Обнаженное тело и секс — самые обычные вещи в мире. Но люди реагируют на них так, словно такое существует только на Марсе. Я думала об этом, позируя, но все же одна мысль не выходила у меня из головы. А что, если я когда-нибудь стану актрисой? Кинозвездой? И кто-нибудь увидит меня на календаре и узнает?

„Что это ты такая серьезная?“ — спросил Том.

„Подумала кое о чем“, — ответила я.

„О чем же?“

„Не стоит рассказывать. Я сумасшедшая. У меня бывают разные безумные мысли“.

На следующий день я получила свою машину и могла снова носиться со студии на студию за обычной дозой унижений».

Мэрилин Монро была одной из сорока начинающих актеров и актрис, почти одновременно принятых на студию «XX век — Фокс». На самом деле это были статистки, стажеры, участники массовок. В те годы «XX век — Фокс» была огромной студией, где снимались десятки картин. Главной звездой студии считалась Бетти Грейбл, получавшая фантастическую по тем временам зарплату в двести тысяч долларов. Вторую ступеньку занимала Рита Хейуорт. Обе звезды завоевали популярность в годы войны, будучи «pin up girls» — их фотографии солдаты прикрепляли над койками в бараках или в окопах.

Что было особенно хорошо для начинающих актеров, так это то, что студия организовала для них своего рода школу — там преподавали пение, актерское мастерство, танцы… С августа 1946-го по август 1947 года Мэрилин Монро ежедневно приходила на студию, чтобы узнать, нет ли для нее работы, а параллельно снималась для рекламы.

Но предоставим слово самой Мэрилин Монро. Вот как она описала свои чувства в момент получения первого контракта:

Я примчалась к тете Грэйс с замечательной новостью. Я получила работу. Теперь я смогу проходить на киностудию, не отвечая на десятки вопросов. И я не должна больше часами сидеть в приемных. Я была принята в штат как актриса.

«Это самая лучшая студия в мире, — кричала я. — „XX век — Фокс“.