Мишель Лайонс - Камера смертников. Последние минуты [litres]

Шестого января 2016 года мы с мужем смотрели телевизор, и муж отпустил какую-то шутку, – я едва не задохнулась от смеха. Через две минуты у меня зазвонил телефон. Звонок был от Лейси, старшей дочери мужа. Мы увлеченно смотрели передачу, от души веселились, и я решила не отвечать, а потом перезвонить. Через минуту пришла эсэмэска: «Ответь, пожалуйста. Кристина умерла». Кристина – ее младшая сестра. Я ощутила в животе холодок. Наверное, подумала я, Лейси драматизирует – не может дозвониться до Кристины и предполагает худшее.

Телефон мужа заряжался в спальне. Я прочла сообщение вслух, и он бросился наверх – звонить Лейси, я услышала, как она кричит в трубку, и поняла, что это правда.

Очень быстро история о том, как на автостоянке в округе Лос-Анджелес застрелили семнадцатилетнюю девушку из Хьюстона, разошлась по «Твиттеру». Люди выкладывали ее фотографии – девушки, которая полгода назад отмечала у меня в доме свой день рождения.

Раньше я освещала разные убийства в прессе, видела 280 казней, а теперь сама попала в подобную историю и почти с самого начала следила за развитием событий.

С Кристиной мы не были близки, – ее отец стал снова с ней общаться чуть больше года назад, но случившееся не могло оставить меня равнодушной.

Трагедия, которой я, как мать, боялась больше всего, обрушилась на дорогого мне человека. Боль и муки, им переживаемые, равным образом были моей болью и муками.

Кристину убили в курортном местечке Марина-дель-Рей, – наркоторговец выстрелил ей в лицо после неудачной сделки, в которой участвовал бойфренд ее сестры Лейси. Я знала, что смертного приговора ждать нечего: в Калифорнии не казнят с 2006 года. Мой муж никак не мог это принять, и было очень тяжело уговаривать его смириться. Его, как и мать Кристины, устроила бы только смерть убийцы.

В июле 2017 года убийцу Кристины приговорили к пожизненному заключению без права досрочного освобождения. Я так и предполагала, и все равно меня злила несправедливость. Только Богу известно, что переживал мой муж. Много лет я вступала в дискуссии по поводу смертной казни с людьми, для которых она была лишь абстрактным понятием. Однако если раньше, работая в тюремной системе, я считала этот вопрос для себя трудным, то убийство моей падчерицы все для меня прояснило. Некоторые виденные мной казни я расценивала как несправедливые, некоторые вообще предпочла бы не видеть, но считаю, что иногда такая мера – заслуженное наказание для того, кто отнял чужую жизнь. И если у кого-то хватит смелости выйти и заявить, что смертная казнь – неправильно, то я охотно сообщу им свое мнение по этому вопросу и объясню, почему они ошибаются. Если бы кто-то убил их семнадцатилетнюю дочь выстрелом в лицо, как бы они смирились с тем, что убийце сохранили жизнь? Я-то по собственному опыту знаю: такую пощечину принять нелегко.

Когда я думаю, что на том все и кончилось, то вдруг начинаю плакать над чем-то совершенно безобидным. Пошла посмотреть «Убийство в Восточном экспрессе» – одно из моих любимых произведений Агаты Кристи – и расплакалась прямо в кинотеатре. Ну над чем, спрашивается, можно плакать, глядя фильм по Кристи? Посмотрев эту новую экранизацию, я поняла, что часто одно убийство приносит огромные разрушения: хотя хоронят одного человека, кончилась не только его жизнь. Ведь именно так случилось, когда убили мою падчерицу: мой муж не смог после этого оправиться. Я его любила, но он стал другим. Вскоре после смерти Кристины он пристрастился к наркотикам, чего я не могла вынести. Мы быстро развелись и больше никогда не виделись.

В тот вечер, вернувшись домой после кино, я открыла ноутбук и стала писать письмо человеку, убившему дочь моего теперь уже бывшего мужа. Я хотела, чтобы он знал: он убил не только девушку, но и душу ее отца. А из-за чего? Из-за какой-то паршивой травы. Письмо я не отправила, даже не дописала, – подумала, что убийце все это без разницы.

Примерно тогда же я получила сообщение в «Фейсбуке» от подруги одного заключенного, на казни которого присутствовала. Я его плохо запомнила, и мне пришлось достать свои записи, чтобы освежить память. Его приговорили к смерти за угон машины и убийство в 1992 году в Хьюстоне. Ему тогда было девятнадцать лет. В новостях приводили слова, сказанные дочерью убитого: она потеряла сразу обоих родителей, потому что ее мать навсегда впала в глубочайшую депрессию. Сообщение в «Фейсбуке» напомнило мне, что казнь преступника тоже изменила жизнь его семьи и друзей. Они никого не убивали, но теперь они у всех на виду, все их обсуждают, словно они и сами преступники. И они тоже потеряли близкого человека.