Татьяна Внукова - Дом на Новгородском

Деревянная мостовая давала ряд преимуществ. Она была ровной в сравнении с булыжной. Её легко было очи­щать от снега. Она не была скользкой в дождь, и на ней не стояли лужи. Она быстро высыхала после дождя и рано оттаивала весной. Однако она требовала постоянного ре­монта. Доски настила разрушались или начинали прова­ливаться одним концом — играли как клавиши. Время от времени их приходилось заменять.

Днём Новгородский был оживлённой магистралью. Движение было двусторонним. Ехали грузовые машины и гужевой транспорт, велосипедисты и мотоциклисты, шли воинские колонны. А после 6 часов вечера движение практически прекращалось, и на мостовую из всех близле­жащих дворов высыпали ребятишки.

Во дворах уже была тень, а мостовая, благодаря тому, что не было высоких домов, буквально до заката была за­лита солнцем. В период белых ночей — это до одиннадцати часов-начала двенадцатого ночи. Во что только не играли мы на мостовой! У ворот многих домов были скамеечки, на которые выходили посидеть «на солнышке» взрослые. Самые маленькие ребята играли около них на деревянном тротуаре.

Двухэтажные дома чаще всего имели одинаковое вну­треннее устройство: длинный коридор и по его сторонам комнаты. Одна семья могла ютиться в одной комнате или, в лучшем случае, в двух комнатах; общая кухня и общий холодный туалет. Если в доме был водопровод, то на кух­не существовала раковина и зеркало над ней. Ванн, хотя бы общих, обычно не было.

Особо хочется отметить бытовую культуру проживав­ших в этих домах. Все места общего пользования ежене­дельно мыла по очереди каждая семья. Были и такие дома, где отводили очередь по числу членов семьи, то есть не­сколько недель подряд. Некрашеные доски полов «нашоркивались» голиком до белого цвета.

Во дворах на некотором расстоянии от домов была помойка — деревянный сруб из одного или двух отделений с крышками. От дома к помойке вели мосточки. Не редко­стью было заселение чердачного пространства домов, так называемые вышки. В доме № 98, рядом с нашим, на чер­даке были сделаны комнаты для двух семей, примыкав­шие к торцам дома. Между комнатами был настлан пол. Здесь сушили бельё, а для ребят были повешены качели. Мы иногда играли на этом чердаке, когда на улице шёл дождь.

Дом, в котором прошло моё детство, был частный, од­ноэтажный. Он принадлежал Филиппу Михайловичу и Екатерине Андреевне Костыговым. В хозяйской поло­вине было четыре комнаты: столовая, спальня и две ма­ленькие комнатки, временами сдаваемые внаём, кухня, ту­алет и ванная. В квартиру вели два входа — чёрный, через кухню, и парадный — к жилым комнатам. Парадным вхо­дом хозяева почти не пользовались, и его крыльцо было местом наших игр. Квартира хозяев дома была отделана интереснее нашей: русская печь и две голландские у них были облицованы кафелем с изразцами.

В нашей половине было три комнаты, из них две смеж­ные, и кухня. Голландские печи были просто побелены, а русская печь покрашена масляной краской. Туалеты в той и другой половине дома были сделаны тёплыми со сливом в выгребные ямы. В доме был водопровод, но про­ложен он был, вероятно, выше уровня промерзания почвы и в сильные морозы замерзал. Весной его приходилось во сстанавливать, отогревать паяльной лампой сливную трубу от туалета. Она тоже промерзала в сильные морозы, хотя была проложена в коробе с опилками.

Печи в нашей половине дома были расположены очень рационально. Голландка обогревала задней глухой стен­кой маленькую комнату, а стенкой с топкой выходила в большую комнату. Другая голландка стенкой с топкой грела отцовскую комнату, а глухой стенкой тоже выхо­дила в большую. Русская печь обогревала кухню и двумя сторонами коридор и туалет. К русской печке была при­строена плита на две конфорки, с духовкой и двухвёдер­ным медным баком с крышкой и краном сбоку плиты для слива горячей воды. В русской печке было предусмотрено отверстие в дымоход для самоварной трубы, в которое при неиспользовании вставлялась медная крышечка. Все печи были мастерски сложены и никогда не дымили.

Двери большой комнаты, отцовской и кухни вели в длин­ный коридор с выходом в сени. К сеням примыкала боль­шая холодная кладовка для временно ненужных вещей. Из сеней крутая лестница вела на просторный чердак. Под ней были устроены ещё две холодных кладовки для пищевых продуктов. Входная дверь сеней, кроме замка, закрывалась на ночь на крепкий длинный крюк, закреплённый в стене.