Аманда Лир - Дали глазама Аманды

— Извините нас, дорогая, мы уже начали, но я заказал вам садовую овсянку. Вы ее любите, я надеюсь?

Я не знала, что это такое, и перспектива съесть что-то, что могло оказаться только экстравагантным (что это может быть что-то вкусное, я и не надеялась), меня устрашала.

— Садитесь, я вас прошу. Я не встаю, извините, я повредил ногу в Сант-Морице…

— Еще бы! — возопила Людовик XIV. — Она не скоро пройдет, эта нога. Я пришлю к вам своего специалиста.

Нога, поврежденная в Сант-Морице, была чистой выдумкой. Дали ненавидел горы и еще больше снег, о чем, впрочем, я узнала позже.

Людовик XIV сидела от него слева, Адвокатесса — справа; для меня он приберег место напротив себя.

— На ней аметистовое платье, вы видите, — заметил Дали. — Очень хорошенькая, замечательно сложена…

Его глаза изучающе рассматривали меня при свете, падавшем из окна.

— Вы китаянка?

— Нет, англичанка.

— У вас очень красивый череп. Ваше Величество, посмотрите на отменное качество скелета Аманды.

Комплимент был странным. Никто мне еще не говорил, что у меня красивый череп.

Другим сюрпризом было то, что он запомнил мое имя, хотя в течение всего обеда называл Тару «Ваш друг». Людовик XIV была очень забавной и без конца задавала мне вопросы. В разговоре Дали с Адвокатессой всплывали имена вроде Дадо, Капитан, Кардинал, Персик, Дофин. Дали иногда «переводил» мне: Дадо был князем Дадо Русполи, капитан Мур — секретарем Дали, который занимался его делами и контрактами; Кардинал Филипп — одним молодым писателем; Персик и Дофин — дочерьми Людовика XIV, молодую блондинку Адвокатессу звали Женевьевой Гюитри. Это было устоявшееся окружение Дали, его наиболее интимные друзья. Но были еще куртизаны, с которыми он обращался более или менее грубо — в зависимости от их ранга. По всей видимости, Дали был роялистом.

— Я монархист, католик. Вы узнаете булавку Альфонса XIII, не правда ли? — спросил он меня, указывая на бриллиантовую монограмму, увенчанную королевской короной, которая была приколота к его галстуку.

Я не знала, кто такой Альфонс XIII, и почувствовала себя полной невеждой. Но Дали не подавлял гостей своим превосходством. Конечно, он слушал сам себя, манипулируя цитатами, но иногда он мог объяснить что-то достаточно любезно. Он много смеялся, кажется, Людовик XIV его ужасно веселила. Внезапно он спросил, лесбиянка ли я. Я была ошарашена.

— Все девушки немного лесбиянки и все молодые люди немного педерасты. Ваш друг, я думаю, любит мальчиков, как всякий первосортный англичанин?

Тара нервно засмеялся. Что касается меня, я не могла понять эту потребность шокировать любой ценой, конечно, это была сюрреалистская манера, но в кругу друзей я считала ее излишней. Дали обратил внимание на мою худобу и объяснил, что «скелет — это самая важная вещь, потому что это единственная структура, которая идет в счет, и единственное, что остается после смерти». Потом я поняла, что именно поэтому он так восхищался раками, которые носят свой скелет снаружи, а свою плоть внутри, в отличие от людей. Девушки, позировавшие ему, должны были иметь очень выступающие бедра, чтобы быть «хорошего качества». Для Дали быть «хорошего качества» значило быть жизнелюбивым, и он спросил меня, жизнелюбива ли я. Короче говоря, этот старый сумасшедший обладал неоспоримым шармом и, кроме того, от него исходил соблазн, который уже начинал на меня действовать.

Затем он заговорил о наркотиках, утверждая, что он их никогда не употреблял, но разболтав, впрочем, что именно ему рассказывал Пикассо, когда баловался ими:

— Он воспринимал время искаженно, для него проходили целые часы, пока он наливал воду из кувшина в стакан.

Дали похвастался, что он единственный художник, который не принимал ЛСД.

— Мои картины, как видения наркомана, галлюцинации, хотя для этого я не вынужден был принимать галлюциногены. Вы знаете, что ЛСД плохо действует на здоровье. Ваше Величество, вы помните Нену, которая ослепла из-за того, что принимала их, когда жила со своим тибетским монахом? Вы злоупотребляете наркотиками, малышка? — спросил он меня.

Он впервые назвал меня «малышкой». Это при моем росте — метр семьдесят шесть!

— Я ими балуюсь, — пробормотала я. — Все в Лондоне ими балуются.

Внезапно Дали заметил, что я ношу маленький радужный значок с надписью: «ЛСД проникает в вашу голову, а не в ваши руки».

— Вы сами еще и рекламируете ЛСД, — сказал он. — Интересно, что вы видите во время ваших видений? Изабель говорит, что она видит маленьких китайцев; один раз она видела медведя.