Татьяна Раутиан - Рассказы бабушки Тани

Еду надо давать лошади с ладони. Она берет хлеб бархатными своими губами, очень-очень осторожно. А если хлеб давать в пальцах, то она может нечаянно укусить. Ей ведь не видно твоих пальцев, у нее глаза видят только вбок, а не вперед. Папа объяснил — почему. Когда лошадь пасется, ест траву, голова у нее опущена вниз. Впереди — только трава. На нее нечего смотреть. Вот она, перед носом. А в это время могут появиться, например, волки. Они ведь не из-под земли появляются, а прибегают сбоку или сзади. Вот поэтому у лошадей глаза смотрят вбок. Чтобы заметить волков, если они подкрадываются. И вовремя удрать. Такие же глаза у коров, у оленей и всех животных, которые едят траву.

Вместо такси пассажиров возили красивые стройные кони. Они назывались «рысаки». Потому что они умели бегать только рысью. Но не умели скакать. И хорошо, что не умели — а то ведь они могли бы задними ногами так стукнуть своего кучера, что ой-ой-ой! Он ведь сидел впереди, на облучке. А седоки — на заднем сиденье. Такси тогда еще не было. Но в городе был один автомобиль, про который говорили, что это — «линкольн». Очень редко удавалось его увидеть. Иногда он подавал сигналы, чтоб люди не попадали ему под колеса. У него снаружи у окна была груша резиновая. Шофер высовывал руку из окна и сжимал грушу в кулаке. И тогда эта линкольная груша громко говорила:

— А-ыы-а!

Однажды папа Глеб Николаевич поехал за город поискать дачу, где бы пожить летом. На поезде поехал. И меня взял с собой. Вышли на станции. Папа сказал: «Подожди меня тут». А сам пошел искать подводу, чтобы она подвезла нас в деревню. И тут поезд, на котором мы приехали, тронулся. И поехал все быстрее и быстрее. И появился другой поезд, который не собирался тут останавливаться, а мчался полным ходом, но в другую сторону. Я скоро окажусь между двумя поездами! И они мчатся в разные стороны! Ой как интересно!

Начальник станции в красной фуражке увидел маленькую девочку между двумя путями. И начальник испугался, что девочка может испугаться. И завизжит. И побежит к папе. И попадет под поезд. Еще начальник испугался, что не успеет к этой девочке добежать и ее успокоить! Чтобы она не боялась. И поэтому он не просто бежал — а в ужасе мчался изо всей силы. И кричал тоже изо всей силы, чтобы ее успокоить:

— Сто-о-ой! Ни с ме-е-е-ста-а-а-а!

А я и так стояла — ни с места — и не собиралась никуда бежать. Зачем мне бежать? Ведь там поезд!

Тут скорый примчался. И поезда подняли сильный ветер! И в воздух взлетели листья и разные бумажки! Ветер метался между двумя поездами, не зная, куда же ему дуть. И колеса стучали:

— Та-та! Та-та! Та-та! Та-та!

И земля дрожала, как при землетрясении! Оба поезда страшно грррроххотали! Ведь звук этого грохота не мог разлететься во все стороны, а застрял тут, между поездами. И мы с начальником оказались прямо в середине этого грохота! Здорово! Но вот поезда разбежались, каждый в свою сторону. Тут и папа прибежал, тоже испуганный. И пришлось мне их обоих успокаивать.

Мне очень понравилось стоять между двумя поездами, в самой середине этого замечательного гррррохота. Жалко, что это так быстро кончилось…

Мы жили в Питере, и там поездов не было. Зато были трамваи. Иногда мне удавалось постоять между трамваями, которые идут в разные стороны. Там было даже страшнее, потому что между трамвайными линиями не было платформы. Эти линии проходят очень близко друг к дружке. Я помнила, что взрослые — боятся. И поэтому никому не говорила. Даже Юре-Сереже. Это была моя тайна .

Папа любил устраивать для нас всякие опыты. Зимой наш любимый опыт был про расширение льда . Мы наливали в бутылку воды и вывешивали ее в форточку на мороз. Вечером повесим, а утром смотрим — бутылка лопнула!

Оказывается, когда вода замерзает — она расширяется. Нам хотелось увидеть, как бутылка лопается. Но не удалось. Она всегда лопалась ночью, когда все спят.

— Вот поэтому, — сказал папа, — река и замерзает только сверху: лед легче воды и остается наверху. А представляешь, если бы лед, как только замерзнет, опускался бы на дно? Тогда сверху намерзал бы новый лед, и опять тонул. И тогда вся река промерзнет насквозь. Тогда рыбы не могли бы жить в реке — они бы за зиму все вмерзли в лед!

Прекрасная вещь — зима! Жалко людей, которые живут в теплых странах. Там совсем нет зимы. Они никогда не видели прекрасных ледяных узоров на стеклах, никогда не ходили через реку по льду, никогда не играли в снежки, не лепили снежных баб…