Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Позже в нашем балке Степанов поведал мне о своей мечте: создать в Кудыкте агитбригаду. Рассказал, как сам Сизов сорвал его молнию о ЧП с кражей вещей и сделал устный выговор за самоуправство над кандидатом в члены КПСС, которого до заседания товарищеского суда он отправил от греха на разгрузку на станции Аносово. Может, тот — его бывший дружок?..

Потом я выиграл у Влада одну из трех партий в шахматы. Около часу ночи явился Горисов и стал хвастать приобретениями: «Пионеры», Рерих и сборник А. Битова.

…Поутру мы пилим сырые дрова, чистим площадку от спрессовавшегося снега и мха. В столовой был первым и, когда ребята приступали к еде, я уже катился на попутке к книжному магазину в надежде выпросить у продавщицы книгу «Искусство древней Руси», которую перехватил у меня Арнольдов. Она попыталась уточнить:

— Это такая зелененькая с черным рисунком на обложке?

— Да, да! Она самая, — подтвердил я. — Офсетная печать…

— Так она уже кончилась, — радостно вспомнила она. Но, видя, как я потух, добавила, — ну, может быть одна пачка завалена другими книгами. Приходите позже, когда разберемся…

Попросив зарезервировать один экземпляр, я потопал на работу через сопку мимо строящейся станции «Орбита». Телетрансляцию обещают начать к приходу первого поезда с Транссиба, то есть 1-го мая. Однако, судя по внешнему виду стройки, трудно поверить в реальность свершения столь дерзкой задачи: движения на ней не было заметно вообще.

На нашей площадке никто ещё не появился, и я начал работать один. Остальные подошли через полчаса: как оказалось, автобус застрял в очереди за бензином.

Когда все присели на перекур, состоялось импровизированное собрание, на котором бригадирский статус Выгорнова был вяло утвержден.

Взяв власть в свои руки, Николай тут же объявил всем выговор за низкий темп работы. Особо досталось Арнольдову за хроническое недержание речи. До окончания работы долбим и отжигаем ямки с переменным успехом; слава богу, прораб свозил ломы на чью-то кузню, где их концы оттянули до целомудренной остроты.

В 16:40 вдруг приехал Кардан и начал «реветь» (сигналом) раньше времени на всю долину. Мы принципиально не обращали внимания на его наглые попытки отобрать у нас, кроме утренней задержки в полчаса и обеденной в 1 час, — ещё 1/3 часа. Увы, менее сознательные граждане забрались в автобус, как только он открыл двери. Судя по всему, время до нашей посадки они не теряли даром, а посвятили его оттачиванию эпитетов, достойных «штрейкбрехеров» и «умников». Мы же без подготовки, кое-как отбрехивались, но все равно настаивали впредь уезжать не раньше 17 часов.

После ужина зашел к Мищенко уточнить время своей репетиции. Он, по обыкновению, выпивал, но мне не предложил и назначил встречу на вечер воскресения. Ещё позже нашу бригаду подняли на аврал как дежурную на разгрузку машин с оборудованием.

После чая, около 3-х часов ночи, Арнольдов в который раз рассказывал всем желающим — и не очень — о том, какая у него была замечательная бабка-журналистка. Видимо, дар красноречия у него наследственный. Я же в это время писал эти строки.

…Утром — заготовка дров с Ариком в глубинах «белого безмолвия». Он с «Дружбой», я с топором, — забрались в самые дальние дебри за зоной. Перед лицом нетронутой природы сам собой возник разговор о краткости нашего существования на Земле.

— Ну, вот, что мы здесь копошимся, букашки? — сказал я, нарушив тишину, когда мы осматривали окружающие деревья в поисках сушняка.

— В смысле? — переспросил он. — Относительно чего?

— Относительно вот этого самого «белого безмолвия», — рассуждал я вслух. — Как было здесь миллион лет назад, ну, мы отметимся десятком пеньков, — и снова миллион лет — то же самое… А мы с тобой, как два метеорита, — мелькнули и нет нас…

— Да ладно, метеориты!.. — возразил он. — Мы все же какой-никакой, а след в несколько тысяч километров оставим. Жаль только, что никто не будет знать имена авторов…

— В том-то и беда! — сказал я, а тщеславная мыслишка мелькнула: «Нет уж, я памятник воздвигну нам…».

Потом мы долго выбирались на поляну, ориентируясь по мутному солнцу и обсуждая кратчайший маршрут. За спиленными дровами ходили несколько раз почти всем составом бригады. Жгли костры под смотровую яму и обжигали комли столбов с тем, чтобы обмазать их битумом или, как любит повторять Арнольдов по-научному, — антисептировать.

В течение всего дня я снимаю ребят на «Зенит» и с трудом — на кинопленку: мотор камеры замерзает, несмотря на то, что я прячу ее за пазухой, а батарейка, соединенная с ней проводом, лежит у меня на груди постоянно. Главное, народ не возражал тому, что мои спонтанные съемки, не совпадают с их регулярными перекурами, то есть, я снимал рабочий процесс вместо перекуров. Заснял и «исторический» момент установки первого столба нашего сооружения. Правда, опять же, как только дело коснулось истории, дым от костра застил объектив, так что ясности картинки не гарантирую.