Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

— Ну, ладно, я достану…

Делаем с Ледневым ручной тормоз и педаль газа. Точнее, я устанавливаю, а он делает себе шкивы для домашних занавесок. Я его прошу достать тормозной жидкости, и к обеду он достает — жидкость из магазина. Пока я, обжигая о заиндевелое железо руки ставлю ручной тормоз, он заправляется «тормозухой» под названием «Крепкое красное».

На обед — чай с вафлями, книга «Главная улица» Льюиса Синклера. Ставлю багульник в раствор с марганцовкой.

На работе берусь за подфарники, фары, поворотники. В 16 часов мой помощник исчезает и вскоре является, едва шевеля языком. Он ложится на матрац под машиной, руки кладёт на голову, классически изображая рабочий процесс.

Из начальства никого нет. Чекурин исчезает тоже рано. В 17 часов с подвернувшимся Пузырём толкаем машину по склону. Ручник ещё не работал, и я едва успел затормозить перед самыми воротами. Домой шёл с дрожью в коленях.

Спал с 18:30 до 20. С Митей приходим в клуб, когда занятие уже началось. Иосиф читал лекцию о психофизиологии актёра. Разминка и репетиция проходили в зале. Работаем плохо. «Элита» во главе с Алиной стремится на девичник: Воронова собирается оформить отношения с Вороновым. Оцениваем наши возможности в четырёх оставшихся репетициях.

Захожу в «Хи-хи», где меня угощают сливами в вине, обсуждают переход Лёни в бригаду Степанова. В 23:30 лёг спать на три часа. Лёшка читал «Сын директора» в «Иностранке».

…Печатаем с Лёней снимки Гаврильевых, Степанова, меня у кабины УАЗа.

В субботу заявляю Петруше, что машина готова, но нужны ротор распределителя, тормозная жидкость, фара и прочие мелочи. С Ледневым на АЗС берём масло и ставим его греть на буржуйку. Немного бензина сливаем себе из ЗИЛа Чугунова.

Иду искать САК, чтобы взять ротор, хотя бы на субботу. Он стоял у общежития СМП-83 и, увы, работал…

В 9:30 уходим на завтрак. Гаврильев со Славиком зовут меня — по стакану.

— За фото, что ты сделал, обязательно надо, — уверяет Славик.

Захожу в «Хи-хи» к Лёне, а у них с самого утра нет света, и он спит. Забираю готовые, но не глянцованные снимки…

…Дома бездельничала Светка: её Лёшка уехал в Кудыкту. Сушу фотографии на остывающей плитке и скрюченные отношу Гаврильеву. После пятого стакана он идёт смотреть футбол.

…Выставляю багульник на крышу вагона, к солнцу. В это время подошёл Вяковлев с женой тракториста Николая.

— Где Николай? — спросил механик сердито. — Трактор его заглушен, но его самого нет.

— У нас его точно нет, и вообще не знаю, где он бывает, — сказал я.

На прощание маленькая беззубая тётка обложила матюгами невидимого супруга и предупредила, чтобы мы, если увидим, направили его домой обедать, «суку такую». Я про себя позавидовал: «Вот бы меня так любили!».

…Ходченке понадобилось ведро, и мне пришлось вылить из него всё масло в двигатель. Из-за спешки оно попало на двигатель снаружи.

С Витей пытаемся вскрыть огнетушитель, чтобы слить в него остатки масла, но не можем вывернуть из баллона штуцер. Приходится вырезать дыру в самом баллоне сваркой… Промываю двигатель бензином, дотягиваю кое-как до 16 часов и ухожу домой.

В 17 укладываюсь спать, а в 18:30 собираемся с Гошкой в вагон «Хи-хи», где все скидываются на подарок к дню рождения Коротич.

…На крыльце «особняка» Степанов подметает лестницу, а Люда встречает нас в халате, но с умопомрачительной укладкой. На кухне работают Инна и Тапрыкина. Долго сидим, болтаем в ожидании ужина. Выпиваем по рюмке «Мискета» в качестве аперитива, и я немного обалдеваю. Садимся за стол в девятом часу. Настроение неважное, а Люда — комок нервов.

Никто не хочет говорить первый тост, и ей приходится со смехом сквозь слёзы заявить:

— Давайте выпьем за моё здоровье!

Так как перед этим мужики отведали полусладкого «Мискета», никто не торопился пить водку. Коротич сидела, как на углях, не понимая, что происходит.

— Давайте, пейте! — не выдержав, проговорила она и опрокинула рюмку.

Дальше всё пошло быстро и, как в тумане. Ели, пили, плясали, играли в фанты. Гоша ушёл первым, за ним исчез Адонин, уже в четыре утра — остальные.

Провожаю Тапрыкину в «шкатулку», и девушки устраивают меня спать при свете и открытых занавесках. Вскоре дверь, запертую на крючок, дёргает Олег и, не услыхав ни звука, удаляется. В восемь является Иосиф. Но и в эти три часа затишья Тапрыкина так и не дала мне уснуть, задавая массу вопросов.

Проснувшись утром, Иосиф рассказывает о том, как он пил на свадьбе Кожина, как ему досталось от двух военных и какой он теперь несчастный. Входит Виктор, ночевавший в половине девушек.