Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Мирнос честно спел «Надели мне мешок, шинель и каску», «Бумажного солдата» и «Чёрного кота» Окуджавы. Естественно сильно выступила Катерина и ребята из «Орфея». Пел ещё некто Саркатов, но никто в зале его не слышал.

Я заранее собрал 4 рубля (на шампанское). С трудом уговорил Мирноса выпить вдвоём, так как Бодейко и Огонёк слились с толпой и никак не хотели от неё отрываться. Выпиваем в буфете, приглашаем Исмаила третьим. Всей гурьбой идём домой.

Я откалываюсь от толпы и ухожу вперёд. В «особняке» — никого. Уже на спуске к Новоленде Жулёв обгоняет меня на «Волге», набитой «артистами». В вагоне «Хи-хи» Мормоновы орудуют за столом: Инна — ножом, нарезая колбасу, а Ароныч — языком, вгрызаясь в сознание присутствующих с проблемами строительства ИССО. Меня усаживают за стол, но я недолго поддерживаю компанию: отношу гитару Бодейке и ухожу домой.

Заваливаюсь спать до вечера. У спящего Гошки выпрашиваю банку «Слив в вине» и иду в «особняк». Пьём с Людмилой кофе с коньяком, делимся впечатлениями от конкурса, ложимся в первом часу. Ещё час болтаем, оттягивая неизбежное, как тетиву. И оно наваливается, налетает — разнузданное, выходящее за всякие рамки соитие.

…Воскресным утром — две неудачных, вымученных попытки поймать драйв. Коротич впервые призналась, что устала. Я удивился, но вида не подал. Зашёл разговор о моей чёрствости, вернее, об отсутствии эмоций (не оправдываю ожиданий в признании и восхищении). Напомнил ей давний разговор.

— Радостным меня можно увидеть, например, в обществе Аси Артюх, — сказал я первое, что пришло на ум. — Вот она способна пробудить эмоции в любом.

— А я, значит, не способна?! — Коротич устраивает маленькую сцену ревности, а затем — истерику по поводу моего ухода.

…Дома обедаю с Гошкой перловой кашей с печёночным паштетом. Он делится историей одной своей любви и планами на будущее. Вдруг заходит Лёшка с компанией мало знакомых мне личностей. Едят, пьют и смеются…

Ложусь спать на пару часов… На занятия в клуб пришло 8 человек. Митяй приносит фото со своего дня рождения. Ждём людей на репетицию до 20-ти часов. После разминки Иосиф начинает на ходу сочинять инсценировку о событиях в Чили под названием «Венсеремос». Так и лепит сцены, импровизирует. Арнольдов, пьяный, выматывает всем души. Под конец Катерина прокручивает две песни для агитбригады: Визбора — «О Полоцке» и Веры Скворцовой — «А зори здесь тихие».

Иосиф нервничает: Аня не хочет оставаться на репетицию сцены из «Валентин и Валентина», да и другие рвутся домой. Я напоминаю Йосе, что Кокурин ждёт своего «Старшего сына». Он тут же отдает мне книгу, достав её из стола Пресса и сопроводив матерным приветом хозяину.

— Не мог уж, мать его… подарить лендинцам экземпляр!

…В «Хи-хи» Владимирский «читает» детектив, положив голову на стол. Заслышав шаги, очнулся.

— Скучно, — доложил он. — Адонин и Влад в Шоготе меняются опытом с Новиковым.

У нас дома — Светка, сонный Лёшка, спящий Гоша. Я нахожу гнездо с клопами. Светка вылавливает двух, когда я полил щели ацетоном. Ложусь в полночь.

22 марта подъём в четыре, — дневник, письмо Лере.

В мастерской главный — Петруша спрашивает, знаю ли я что делать. Отвечаю утвердительно, но требую помощника. Он, не глядя, обещает. Леднев сам себя назначает в помощь. Начинаем работать, как положено, с перекура.

Захожу в кузницу, за инструментом в своём шкафу. Жук встречает меня у дверей чуть ли не лаем.

— Э-э, вот работничек идёт, торопится в 9 часов! — изливает он желчь. — Всё равно опоздал, и главному я доложу!

— Да, смотри-ка, главный сачок идёт! — подхватывает Борода.

Когда выхожу с инструментом, история повторяется, и долго меня провожает злая брехня кузнеца.

Начинаем с Витей делать последнюю опору кабины на раме. Обрезаю балку от косяка, распираю домкратом, долго натягиваю шпильку к отверстию. Наконец, догадываюсь заменить её болтом, а потом — прорезать горелкой новые крепёжные отверстия. Как только я закончил затягивать гайки на передних болтах, Витя объявил обед. Время пролетело на редкость быстро.

Дома — чай с маслом, чтение. После обеда главный ни разу не подошёл ко мне. Начинаем присоединять все тяги. Витя преуспевает, в основном, в анекдотах, чего ни попросишь обязательно не сделает. Сам всё ставлю на место. Он уходит в 16 часов, а я устанавливаю продольную тягу до 17:15.

Дома лёг спать. В 9 вечера меня разбудил Гоша с Мошкиным: купили в «Военторге» магнитолу «Маяк». Слушаем мои кассеты с записями старых рок-н-роллов, песен из репертуара Катерины. В 23 часа захожу в «Хи-хи»: Владимирский читает фантастику, скучает без двух «баламутов».