Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

Они говорили на разные темы, включая учения и ежедневную рутину. «Йони был не из тех, кто спешит сойтись со всяким, он не отличался открытостью, — говорит о нем Алик. — Его надо было узнать поближе, проникнуть в него, и вот тогда ты начинал понимать, что он за человек, впечатление было необыкновенное». Вместе они прошли долгий путь, включая период в секторе Газы с выслеживанием террористов и большую часть войны Судного дня. В этой войне Йони был командиром отряда, состоявшего в основном из солдат срочной службы, в большинстве молодых. Алик, хотя и был резервистом, предпочел присоединиться к этому отряду Йони. «Это было связано с моими отношениями с Йони — я высоко ценил его, и мне было с ним легко». Взаимное уважение укрепилось во время сражений. На Алика произвело впечатление то, как Йони владеет ситуацией в бою, и тот факт, что он не боялся взять на себя любое задание во время войны; более того, Йони обычно был инициатором заданий, игнорируя недовольство некоторых солдат и офицеров. А Йони понравилось, как Алик держится под огнем и его поведение как командира в продолжение всей войны. Как для Алика было естественно во время войны Судного дня присоединиться к Йони, так и теперь для Йони было естественно желать, чтобы Алик, хладнокровный офицер, который не потеряет самообладания, если возникнут проблемы, был поблизости от него во время операции.

Возвращаясь в автобусе с учений в Часть, офицеры запаса не особенно спешили. Хотя они и знали о захвате самолета и о том, что вопрос обсуждается в армии и в Части, но, имея опыт в «обсуждениях» такого рода, не придавали им значения. По дороге в Часть остановились поесть мороженого. Прибыв на базу, поторопились почистить оружие и сдать снаряжение, чтобы побыстрей уехать домой. Хотя Алик и заметил какое-то движение в Части, он не связал его с возможной акцией в Энтеббе. Но когда к нему подошел один из штабных офицеров и сказал: «Зайди скорей к Йони, ты запаздываешь», — он сразу понял, о чем речь.

Йони, увидев, что он входит к нему в кабинет, вскочил. «Послушай, — сказал он, — хотя ты опоздал на полчаса, но давай беги скорей и соберись. Отстаем. Нужно немедленно начать упражняться». Йони передал ему список личного снаряжения и сказал, что подробные объяснения будут потом — нельзя терять времени. Перед тем как Алик вышел из комнаты, Йони ему сказал: «Делай все по-быстрому, но постарайся, чтобы резервисты не обратили внимания».

Оставив кабинет, Алик поспешил на склад. Офицеры-резервисты возвращали снаряжение. Они избавляются от снаряжения, а Алик рядом с ними расписывается за него, но они ничего не замечают. «Резервисты так стремились домой, что попросту не видели, что происходит. Смотрели только на прилавок и на ожидающий их автобус». Долгие минуты Алик был в большом напряжении, опасаясь, что товарищи заметет его странные действия. Он все время старался как-то прикрыть полученные предметы, за которые расписался, как и за пятнистую форму и зеленый берет, выделявшиеся своим необычным видом. Наконец получил все что надо и перешел к соседнему окну оружейного склада. Там пришлось вернуть винтовку «галиль», которая только вошла в употребление в армии и из которой он стрелял всю неделю, и расписаться за незнакомый «Калашников», даже не испробованный им в стрельбе. «Галиль» хорошо стреляла во время учений, но сила привычки была такова, что Алику даже не пришло в голову, что можно не брать с собой «Калашников» на операцию.

Все имущество Алик отнес в одну из комнат общежития офицеров и там положил на постель. Пока он в спешке разбирал отдельные предметы, в комнату вошел один из офицеров-резервистов, с которым он провел неделю.

— Поехали?

— Нет, я с вами не еду. Вернусь уже с Муки.

— С ума сошел? Муки небось останется здесь до двенадцати ночи. Идем, автобус ждет. Поехали!

— Отстань, я устал, — твердил Алик свое, — сейчас залягу в постель с газетой, передохнуть охота. И когда Муки поедет, поеду с ним. Мне не к спеху.

Офицер странно посмотрел на Алика:

— Да брось, поспишь в автобусе! Все там поспим.

Груда снаряжения лежала на постели, прямо перед офицером. Алик распространялся в описаниях своей усталости. «Оставь, — говорил он, зевая. — Я тут же засну. Сию минуту лягу на эту кровать и вырублюсь».

Офицер наконец отстал. Он коротко бросил: «Ладно, каждый по-своему с ума сходит…» — вышел из комнаты и направился к товарищам, ожидавшим в автобусе отъезда домой.

После ухода офицера Алик проследил из-за неплотно притворенной двери, как автобус выехал с территории лагеря. Заметил, что за оградой идут учения на машинах. Как только автобус скрылся, он бегом бросился из комнаты и присоединился к бойцам.