Итак, Александр Сергеевич. Оставим в стороне его общественную позицию и лирику, а зададимся вопросом: как он относился к временам года? Известна его любовь к зиме («Серебрит мороз увянувшее поле» и многие другие известные строки) и к осени (ах, эта плодотворная Болдинская осень!..). А весна? «Мне вас не жаль, года весны моей,/ Протекшие в мечтах любви напрасной...» И еще – «Не стану я жалеть о розах,/ Увядших с легкою весной...» И главное определение в стихотворении «Осень»:
Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель: вонь, грязь – весной я болен...
Ну, хорошо, это – март. А май? Александр Сергеевич обошел май стороной. Как бы не заметил...
Посмотрим тогда, что писал предшественник и учитель Пушкина Константин Батюшков (род. 18 мая 1787). Вот, к примеру «Мои пенаты»:
Мой друг! Скорей за счастием
В путь жизни полетим;
Упьемся сладострастием
И смерть опередим;
Сорвем цветы украдкой
Под лезвием косы
И ленью жизни краткой
Продлим, продлим часы!..
Остановимся на этом, чтобы не цитировать другие, более мрачные строки Батюшкова, типа:
Мой друг! Я видел море зла
И неба мстительного кары...
Следующий поэт. Алексей Хомяков (1 мая 1804). Глава славянофилов, апологет православия. Назвал Запад «страной святых чудес». И обращался к России с призывом: «Проснися, дремлющий Восток!» Хомяков взывал и к Киеву: «Пробудися, Киев, снова!» И в этом же стихотворении «Киев»:
– «Я от Ладоги холодной»,
– «Я от синих волн Невы»,
– «Я от Камы многоводной»,
– «Я от матушки Москвы»...
Далее по хронологии – Аполлон Майков (23 мая 1821). Москвич по рождению, как и Хомяков. Но 44 года прослужил в Петербурге в должности цензора. Его поэзия созерцательна, идиллична и отличается рассудочностью.
Гармонии стиха божественные тайны
Не думай разгадать по книгам мудрецов...
Но Майкова знают, однако, не по этим строкам, а совсем по другим, ставшими хрестоматийными:
Весна! Выставляется первая рама —
И в комнату шум ворвался,
И благовест ближнего храма,
И говор народа, и стук колеса.
Мне в душу повеяло жизнью и волей:
Вон – даль голубая видна...
И хочется в поле, в широкое поле,
Где, шествуя, сыплет цветами весна!
Илиодор Пальмин (15 мая 1841). Имя малоизвестное. Но поэт был примечательный. О своем времени писал:
Поборник совести и чести
Идет с сумой или в тюрьму...
В письме к Лейкину Пальмин возражал против узких представлений последнего о патриотизме: «...люблю Русь, но всей душой, с остервенением, как бешеная собака, ненавижу и кляну систему и строй нашего общества, т.е. все то, что завещано веками, что поддерживается охранителями...» А цензор Сватковский жаловался на Пальмина: «Не знаю, что и делать с ним – кажется, ничего нет, пустишь, а потом смотришь – яд каплет между строками...»
Арсений Голенищев-Кутузов (26 мая 1848). Учился в Московском университете, а потом перевелся в Петербургский. Критики причислили его к школе Фета – Полонского. В советское время о Голенищеве Кутузове писали, что он был далек от общественной жизни и освободительного движения. Другими словами: аполитичный.
Прошумели весенние воды,
Загремели веселые грозы,
В одеяньях воскресшей природы
Расцвели гиацинты и розы...
Но не только радость, но и раздумья:
На шумном празднике весны,
При плеске вод, при звуках пенья,
Зачем мечты мои полны
Недугом скуки и сомненья?..
К. Львов – псевдоним. На самом деле: Витольд-Константин Розенблюм (1 мая 1862). Один из первых русских поэтов-эмигрантов.
Среди волнений мимолетных
И мимолетной суеты
Ищу я призраков бесплотных
Невыразимой суеты...
Константин Фофанов (18 мая 1862), которого Игорь Северянин определил так:
Певец весны, певец сирени,
И майских фей и соловьев,
Чьей лиры струны так весенни,
Чей стих журчливее ручьев...
У этого «весеннего» поэта была очень трудная и драматическая судьба, но он не уставал славить природу:
Там, за душной чертою столичных громад,
На степях светозарной природы,
Звонко птицы поют, и плывет аромат,
И журчат сладкоструйные воды.
И дрожит под росою душистых полей
Бледный ландыш, склоненный бокалом, —
Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом...
Читать дальше