Мик Уолл - Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю!

Дон правильно понял, что группа хотела «перестать беспокоиться из-за денег и снова начать думать о музыке». А еще он вполне проницательно оценил ситуацию: единственные деньги, на которые они теперь могут рассчитывать, – те, которые они заработают новым материалом.

– Я хотел, чтобы они выпустили что-нибудь новое, за что авторские отчисления пойдут уже им.

Ну и, естественно, самому Дону тоже.

План казался вполне логичным. Но даже при поддержке настолько мощной фигуры, как Дон Арден, последствия от разрыва с Миэном все равно еще долго преследовали Sabbath в семидесятых. После нескольких лет судебных тяжб их заставили подписать досудебное соглашение. Последняя соломинка, перебившая спину верблюду, упала, когда им пришлось согласиться выплатить Миэну неназванную сумму за разрыв контракта, а также передать Патрику все права на песни, выпущенные в то время, когда он был их менеджером, – то есть практически на всю лучшую свою музыку.

Когда Оззи разговаривал об этом со мной 20 лет спустя, он пытался рассуждать философски.

– Красота работы менеджера в том, что после того, как ты подпишешь инь-ян контракт, ты можешь сидеть на жопе десять лет и вести судебные и гражданские тяжбы. Но вот у музыканта нет лишних десяти лет. За десять лет ты можешь появиться и исчезнуть, понимаешь? К башке постоянно приставлен пистолет, и ты подписываешь досудебное соглашение, лишь бы от тебя отвязались. А с Sabbath произошло вот что: нас уже стал не менеджмент на*бывать, а бл*дские адвокаты требовать деньги за все, от, сука, чаевых в аэропорту до 10 пенсов за то, что они посрали в общественном туалете – да, все с нас!

Дело, впрочем, было не только в деньгах. Sabbath начали терять из виду самое важное, то единственное, что могло их спасти: музыку. Следующий альбом Sabbath, Sabotage , вышедший в ноябре 1975 года, стал последней хоть сколько-нибудь значительной работой времен Оззи. Записан он был в феврале–марте на студии «Морган» в Лондоне; те же самые наркотики, но совсем другие ожидания. Любые мысли о наследии, о том, что подумают критики, о месте Sabbath в рок-пантеоне оказались вытеснены неотложной необходимостью просто заработать денег.

В альбоме есть немало хороших моментов, в основном, правда, подпитанных чистой яростью. Открывающий трек, Hole In The Sky, начинается с вышибающего дверь риффа, который вполне бы вписался на Paranoid , а Оззи рвет и мечет, рассказывая, как он прошел через дыру в небе, «seeing nowhere through the eyes of a lie» [17] «Видя ничто глазами лжи». . Песня настолько откровенно гневная, что даже заканчивается как-то внезапно и без предупреждения, тут же переходя в Don’t Start (Too Late). Она напоминает очередной жаркий акустический инструментал от Тони, но тоже очень быстро стихает, сменяясь рычащим вступлением к Symptom Of The Universe. Это еще одна из лучших песен альбома, но, опять-таки, настолько далека от продуманного изящества Sabbath Bloody Sabbath , что звучит практически по-неандертальски. Через год группы вроде Sex Pistols и The Damned превратят подобные гневные риффы и хулиганские ударные в отдельный вид искусства, и их даже назовут изобретателями нового жанра – панк-рока. Но это были Black Sabbath, и то, что они делали в 1975-м, в этот год апатичного, унылого «рока», когда все, от Рода Стюарта до Дэвида Боуи, заигрывали с диско, казалось излишне деструктивным, «против всего», саморазрушительным.Когда все звучит уже так, словно они на самом деле несутся вперед, потеряв управление, за две минуты до конца Тони уводит группу в неожиданную сторону, в которую они действительно собирались идти на Sabbath Bloody Sabbath , пока не начались известные события: чудесная перкуссивная акустическая часть, приджазованная, разреженная, но при этом зажигательная и странным образом соединяющая в себе любовь и ненависть. Голос Оззи ломается, когда он поет о «творении любви» и «поездке под солнцем», и слышится он при этом так, словно готов бросить землю на крышку гроба.

Оставшиеся песни выдержаны в том же стиле, отходя от прямолинейных железных риффов в сторону мелодрамы, вполне достойной «Ворона» Эдгара Аллана По. Одних названий уже достаточно, чтобы вызвать удушающее чувство клаустрофобии, паранойи и одержимости, которое невозможно полностью объяснить кокаиновым психозом. Десятиминутная, мрачная Megalomania, в которой меллотрон словно размахивает утыканной гвоздями битой, а гитары напоминают роботов-убийц. Синкопированные ритмы весьма саркастично названной Thrill Of It All, которая покачивается, словно зомби с надутыми сгнившими пурпурными губами, и Оззи насмешливо поет: «Won’t you help me Mr Jesus… When you see this world we live in, do you still believe in Man?» [18] «Вы же мне поможете, мистер Иисус… Видя мир, в котором мы живем, вы по-прежнему верите в Человека?» Похожие на монашеский хор звуки в грозном вступлении инструментала Supertzar, единственной избыточно навороченной композиции альбома, который в остальном предельно прямолинеен в своих посланиях. Это было своеобразное подражание фильмам ужасов, к которому будущие шок-металлисты вроде Slayer и Megadeth будут стремиться в особенно удолбанные моменты и которое Тони из-за своей вызванной кокаином изоляции полюбил настолько, что фонограмма Supertzar потом еще много лет открывала концерты Sabbath.Кроме этого, из общей атмосферы выбивается (правда, так, что вздрогнуть хочется) лишь единственный сингл, выпущенный для сопровождения альбома, с тоскливым названием Am I Going Insane (Radio). Критики, что вполне естественно, предположили, что «радио» в скобках – это просто проявление цинизма со стороны группы. На самом же деле это оказалась еще одна типично дурацкая бирмингемская шутка, а-ля N.I.B. несколько лет назад: radio – это сокращение от radio rental («прокат радиоприемников»), что на рифмующемся сленге служит заменой mental («чокнутый»). Впрочем, в долгосрочной перспективе это все равно было неважно. Sabbath, которые выпускали по одному синглу из альбома, начиная с Paranoid, так больше и не записали ни одной хитовой сорокапятки. Am I Going Insane (Radio), с его вторичным риффом и мрачным вокалом, лишь подкрепил это достижение. Но вот последний трек альбома, The Writ, – уже совсем, совсем другое дело. На самом деле Патрик Миэн предъявил им еще один судебный иск, когда они уже были в студии, и, вдохновившись этим, группа сочинила еще один желчный, почти девятиминутный эпический трек, построенный вокруг риффа, похожего на кипящий котел, и боевых плясок ритм-секции. Оззи кричит: «Vultures sucking gold from you», а потом жалобно спрашивает: «Will they still suck now you’re through?» [19] «Стервятники высасывают из тебя золото… Будут ли они дальше сосать, когда у тебя ничего не останется?»