Мик Уолл - Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю!

Как говорил Тони, «запоминаются всегда только плохие отзывы». В случае с Джонсом это было особенно верно, и несколько лет спустя Тони все же удалось ему отомстить. Но тогда, несмотря на уверенность, что «мы записали, наверное, лучший за все время альбом», Тони казалось, что Black Sabbath несправедливо приговорили без суда и следствия, извратив музыкальное правосудие. Так что, запираясь в гостиничных номерах и занюхивая очередную унцию кокаина, Тони жаждал мести. Либо что-то сломается, либо кто-то за это расплатится. Расплатилась в результате группа, а сломалась – их карьера. Ибо раньше они думали, что за ними гоняются привидения, но теперь обнаружили, что зло может принимать разные формы – даже улыбающегося лица, которое протягивает руку помощи. Или соломинку. Или скрученную долларовую купюру…

Между декабрем 1973 года и ноябрем 1974-го Black Sabbath дали лишь 52 концерта в семи странах. Высшей точкой в Америке, где Sabbath Bloody Sabbath уже получил золотой статус, стало хедлайнерское выступление на первом фестивале California Jam, перед почти 200 000 зрителей на гоночной трассе в Онтарио, к востоку от Лос-Анджелеса. (Именно там группа впервые познакомилась с новым поющим басистом Deep Purple Гленном Хьюзом, который сыграет намного более серьезную роль в истории Black Sabbath лет десять спустя, когда обе группы будут переживать кризис. «Мы сыграли концерт, я его более-менее помню, но лучше всего я помню, что остаток ночи провел, сходя с ума в гостинице в компании Оззи и Билла, – рассказывает Хьюз. – Несколько дней мы сидели с пакетами кокса и всего, что только можно. Мы с Оззи слеплены из одного теста, оба обожали зажигать каждую ночь».)

Еще они провели хедлайнерское турне из 14 концертов по Великобритании с новой американской сенсацией Black Oak Arkansas на разогреве; их фронтмен, неутомимый «Большой» Джим Денди, в безумии, как на сцене, так и вне ее, мог составить конкуренцию даже Оззи. (Три года назад ему дали условный срок 26 лет за крупную кражу, и он жил каждый день, словно последний.) В ноябре они дали семь триумфальных концертов в Австралии, где их поддерживали новые серьезные ребята, AC/DC, и еще одна британская группа, пережившая конец шестидесятых и возродившаяся в виде одетых в джинсы суровых рокеров – Status Quo.

Они, возможно, выступали бы и больше, но группа уже была не в состоянии проводить в дороге по несколько месяцев. Ибо в 1974 году мир вокруг начал рушиться. Именно в том году они узнали, куда уходят деньги – и куда не уходят. Именно в том году развалилась их менеджерская компания, World Wide Artists.

По словам Оззи, первые сомнения начали закрадываться во время записи Sabbath Bloody Sabbath .

– Мне это пришло в голову как-то внезапно. Я как-то поехал в офис в Лондоне, и у Патрика Миэна там целое, бл*дь, офисное здание, «Роллс-Ройсы», вся вот эта херня, разные там агентства и все прочее. И даже если у тебя член вместо мозгов, ты все равно начинаешь задумываться: «Постой-ка, у него уже четыре «Роллс-Ройса», а я до сих пор езжу на «Фольксвагене» или еще чем-то таком».

Для Тони «ситуация с Патриком» стала «невыносимой» еще до того, как они начали задавать вопросы по поводу его сомнительных делишек.

– Мы никогда не могли найти его, когда приходило время оплачивать счета, и, не считая одной девушки в офисе, мы вообще ни с кем не могли ни о чем поговорить. Это был просто кошмар. У меня не осталось иного варианта, кроме как уйти и попытаться как-то разгрести ситуацию.

Оззи был более прямолинеен.

– Знаешь, он мог достать нам кокса – сколько угодно. Если мы хотели денег, он нам их давал. Он нам не давал, там, пятьдесят штук или двадцать, но если ты хотел, скажем, тысячу или пять тысяч фунтов, он тебе их давал, понимаешь? Но он всегда тебя контролировал. Так что когда все начало рушиться, первыми под удар попали мы. Не он, свою жопу он прикрыл.

Группа уже давно подозревала, что дела идут совсем не так, как должны, сказал он, но они боялись в открытую задавать вопросы по поводу работы менеджера.

– Мы постоянно сомневались, но рассуждали примерно так: «Я не знаю, что я делаю, вдруг я открою ящик Пандоры, и из него вылетит что-то, что я даже сейчас, в закрытом виде, не могу толком контролировать, и что мне делать, когда я открою крышку и это вырвется на свободу?»

Ответ, как они узнали летом 1974 года, состоял в том, что они вообще никак не могли контролировать то, что произойдет дальше.

– Понимаешь, чем больше ты узнавал, тем меньше хотел знать, – рассказывал Гизер. – Просто ужасно.