Ламонт Хокинс - Wu-Tang Clan. Исповедь U-GOD. Как 9 парней с района навсегда изменили хип-хоп

Во «Франклин» меня отправили после того, как я вернулся домой и снова нарушил условия условно-досрочного освобождения. Я никогда не сидел в тюрьме усиленного режима, потому что меня никогда не арестовывали за более серьезные нарушения, такие как убийство или вооруженное ограбление, и не передавали дело в суд, потому что я признавал свою вину. К тому времени я понял, что у меня была хорошая возможность вернуться домой, так что я начал понемногу остывать. Все, что я делал, было в рамках нашего особого плана. Я знал, что мы заключим сделку со Стивом Рифкиндом и его студией звукозаписи Loud. И злился, потому что меня поймали до того, как это случилось. Если бы меня не поймали, я бы принял максимальное участие в первом альбоме Wu-Tang Clan. Я планировал выйти как можно быстрее, потому что знал, что тогда вернусь и успею принять участие в записи альбома. За те два месяца, что я провел дома, мы с RZA много работали над музыкой.

И я вернулся вовремя, чтобы записать свой куплет для Da Mystery of Chessboxin’. И попал на съемку для Protect Ya Neck, это видео было очень важно для нас. Дядя Ральф МакДэниелс не только помог RZA завершить проект, но и включил его в Video Music Box, который был практически единственной программой на телевидении с грубым хип-хопом для молодых грязных чуваков из кварталов Стейтен-Айленда.

Все произошло благодаря дяде Ральфу. Он скромный парень и наш проводник во многих великих делах. Стив Рифкинд позвонил после встречи RZA и сказал, что дядя Ральф включил видео. Стив Рифкинд хотел знать, должен ли он подписать соглашение с группой. Так дядя Ральф поручился за нас. RZA и Wu-Tang Productions подписали сделку с Loud Records.

Затем я нарушил условия условно-досрочного освобождения и снова отазался в тюрьме. Через полгода я вернулся, и мы сняли клипы для C.R.E.A.M. и Chessboxin’. Loud Records прекрасно сняли и быстро доработали все наши записи, и они были полностью готовы к выходу.

Потом меня снова задержали за наркотики в моче из-за приготовления этого дерьма. Так что я провел в тюрьме еще полгода. Я трижды нарушал свой режим условно-досрочного освобождения, и каждый раз они отправляли меня обратно на полгода. Восемь месяцев плюс шесть умножить на три – это двадцать шесть месяцев. Я отсидел двадцать шесть месяцев из своего срока (от одного до трех лет). Пиздец, я тупил.

Каждый раз, когда я проходил через систему, я все больше погружался в эту атмосферу. Мне становилось все комфортнее, именно так все и происходит в уголовной системе. Тюрьма становится твоей стихией, и тебя уже не смущают дополнительные сроки. Так рождается этот своеобразный институциональный менталитет.

Когда я окончательно вернулся на улицы, я все еще таскал с собой оружие и размахивал им, так что, как бы мне ни хотелось, я не мог переключиться и сосредоточиться на Wu-Tang Clan. Даже с учетом того, что в тюрьме я узнал о своей зависимости от наркоторговли, она все равно была самым быстрым способом заработать деньги. Мои рифмы отошли на второй план, потому что мне надо было кормить себя. Вскоре у меня должен был родиться ребенок. Так что у меня по-прежнему были дела, которыми я занимался каждый день. У меня была полная каша в голове, поэтому я не мог сосредоточиться на рифмах.

Я все внимание уделял заботе о Meth. В первый раз, когда я уехал, я оставил ему около пяти тысяч, и он мог связаться с моими людьми в любое время. Даже когда я был в тюрьме, мои люди все еще отдавали ему деньги, чтобы он не торговал. Я сказал им: «Йоу, убедитесь, что ему не придется быть на улице».

Когда я вернулся домой, он пытался удержаться на плаву со всем этим дерьмом и получал деньги от моих людей. Все, что ему нужно было сделать, это пойти к моим барыгам и сказать: «Йоу, мне нужно немного бабок». Они давали ему бабок и все, что нужно. Вот как это было.

Meth был более вовлечен в музыку, чем я, поэтому я позаботился о том, чтобы его жизнь была комфортной, а сам продолжал торговать. Это была моя зона ответственности. Это может показаться глупостью, но я считал это своей обязанностью – держать его подальше от неприятностей и направлять на верный путь.

Я горжусь этим, хотя это и означало, что у меня не было возможности заняться чем-то другим. Все происходящее тогда было причиной того, что я не мог сосредоточиться на своей собственной музыке.

В те годы, когда болтался на улицах между тюремными сроками, RZA как-то усадил меня и сказал, что хочет поговорить со мной. Вероятно, этот разговор и спас мне жизнь.

– Йоу, что ты делаешь, чувак? Ты продолжаешь сидеть, барыжить, снова сидеть, а потом они закроют тебя на серьезный срок.