Тилар Маццео - Дети Ирены. Драматическая история женщины, спасшей 2500 детей из варшавского гетто

Утро было прохладным, но Ирена дрожала не только от холода. Машина теперь повернула к востоку и покатила вдоль широкого проспекта, набирая скорость на последнем отрезке пути. Скоро они будут у проспекта Шуха и ее последнего пункта назначения. Там ее разденут, обыщут, будут избивать, вновь и вновь тащить на допросы. Угрожать и запугивать. Сечь плетью, пытать так, как сейчас она еще и представить не может. Впереди ее ждали вещи пострашнее самого лютого холода. На мгновение Ирена сунула руки в карманы пиджака, чтобы хоть немного согреть их.

Ее сердце замерло, едва пальцы коснулись чего-то тонкого и шуршащего. Папиросная бумага. Ирена внезапно вспомнила, что забыла вчера выложить из кармана часть списка. На нем был адрес одного из убежищ. В этот момент она сжимала меж своих замерзших пальцев чью-то жизнь.

Отвоцк, 1910–1932 годы

В народных сказках на идише история Польши берет свое начало в тихих летних предзакатных сумерках. Когда у края неба лес уже начинал темнеть 3, усталая семья сложила свои нехитрые пожитки на зеленой обочине у длинной дороги и задумалась: Долго ли еще нам странствовать, прежде чем мы обретем наконец родной дом? Они ждали знака, о котором их предупреждали предки, но меньше всего надеялись на него этим вечером. Ноги их гудели от усталости, кто-то, скорбящий и полный тоски по дому, неслышно рыдал.

Затем в тишине леса невидимая птица пропела две невыразимой красоты ноты. Это был тот самый знак, которого так ждала вся семья. Птица прощебетала Po lin, Po lin . На их языке это значило: « Живите здесь» . Здесь, в месте, которое отныне и навеки нарекут Польшей.

Где же та деревенька в самом сердце Польши? Никто не знает. Но это вполне могло быть местечко, похожее на Отвоцк, маленький городок у берега реки на краю огромного соснового леса, в пятнадцати милях к юго-востоку от Варшавы. К XIX веку, когда были записаны слова этой старинной легенды, Отвоцк уже был прибежищем почтенной хасидской общины.

К концу XIX века свой дом в Отвоцке обрели не только хасиды. На самом деле к 1890-м годам Отвоцк стал незаметно, но быстро набирать популярность. В 1893 году доктор Йозеф Мариан Гайслер построил здесь санаторий и клинику для лечения туберкулеза. Удобно расположенный на правом берегу Вислы, в окружении высоких сосен, Отвоцк со своим целебным воздухом стал известен по всей стране. Вскоре сельский пейзаж заполнился множеством деревянных домиков в альпийском стиле, с большими открытыми верандами и резными шпалерами вдоль карнизов. В деревню стало модным приезжать для поправки здоровья. Два года спустя некий Йозеф Пшигода открыл здесь первый санаторий, предназначенный специально для евреев (поскольку в то время евреи и поляки в основном жили обособленно). О нем также скоро узнали, и Отвоцк, долгое время бывший домом для крупной, но бедной еврейской общины, постепенно стал излюбленным местом летнего отдыха обеспеченных евреев со всей Центральной Польши, из Варшавы и городов поменьше 4.

Ирена Станислава Кшижановская – именно так ее звали в девичестве – родилась не здесь, но позднее Отвоцк сыграет в ее истории важную роль 5. На свет она появилась 15 февраля 1910 года в католическом госпитале Святого Духа в Варшаве, где ее отец, Станислав Генрик Кшижановский, работал врачом и изучал инфекционные болезни. Ему и его молодой супруге Янине через многое пришлось пройти, прежде чем вернуться туда, где он родился. Мать Ирены, энергичная и симпатичная молодая женщина, не обладала какой-то определенной профессией и в основном вела хозяйство. Отец Ирены, ревностный политический активист, гордился тем, что был одним из первых членов Польской социалистической партии. В молодости ему пришлось заплатить за свои убеждения высокую цену.

Сегодня «радикальная» повестка Польской социалистической партии выглядит довольно скромно. Станислав Кшижановский верил в демократию, равные права для всех, в общедоступные медицинские услуги, восьмичасовой рабочий день и запрет вредной и устаревшей традиции использования детского труда. Но в конце XIX – начале XX века, особенно в странах с феодальным, имперским наследием, подобные политические устремления расценивались как возмутительные и бунтарские. Студента-медика Станислава за активное участие в студенческих забастовках и протестах с требованиями революционных перемен исключили сначала из Варшавского университета, а затем и Краковского. Он всегда настаивал на том, что если в окружающем мире что-то не так, то следует встать и заявить об этом. «Протяни руку утопающему» – таково было его кредо и одно из любимых выражений 6.