Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер - пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Случайный попутчик, с восхищением рассматривавший в вагоне метро Элен, никогда бы не подумал, что она художница. Тем более он не распознал бы в этой девушке работницу одного из заводов оборонной промышленности, которая едет красить циферблаты для приборных панелей самолетов. Элен выглядела невероятно модной. Волнистые рыжие волосы до плеч со стрижкой боб подхвачены с обеих сторон пластиковыми заколками c маргаритками. Губы накрашены ярко-красной помадой, тонкие брови изогнуты безупречными дугами. Одета тоже по последней моде: пышная, как балетная пачка, юбка и широкий ремень. А под него заправлена тонкая водолазка, и весь наряд подчеркивает маленькую грудь, тонкую талию и гибкое тело. На первый взгляд девушка выглядела мило и очаровательно, но вполне традиционно, в стиле модного женского журнала. Но второй брошенный исподтишка взгляд, скорее всего, заставил бы любопытного пассажира, сидящего через проход от Элен, засомневаться. Может, эта молодая модница совсем не та, кем кажется? Вот, например, она уткнулась носом и с явным увлечением читает «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста (в тот год Элен по дороге на работу и обратно одолела все семь томов этой книги) [500] Gruen, The Party’s Over Now, 213; Chancey, «Elaine de Kooning», 23; Lieber, Reflections in the Studio , 120n39; Elaine de Kooning, interview by Antonina Zara, 24; Stevens and Swan, De Kooning, 179–180. . А когда девушка, явно придя в восторг от особенно витиевато закрученной фразы, приподнимала скрещенные ноги, все предыдущие мысли о традиционности ее образа развеивались, как туман. Попутчик видел, что вместо общепринятых капроновых чулок и туфель на устойчивых каблуках, как у остальных женщин в вагоне, Элен надела эпатажные синие колготки. А обута она была в поразительные замшевые туфли фиолетового цвета, с ремешками и на высоченных каблуках [501] Schloss, «The Loft Generation», Edith Schloss Burckhardt Papers, Columbia, 33. . Подруга Элен Эдит Шлосс, «типичная девушка из Челси», называла ее образ «элегантным уличным стилем Даунтауна» [502] Hermine Ford, interview by author; Schloss, «The Loft Generation», Edith Schloss Burckhardt Papers, Columbia, 33. . Элен он подходил идеально.

В 23 года Элен жила в самом сердце богемного Челси, в мире персонажей, еще более эксцентричных, чем даже те, которые населяли обожаемый Ли район Гринвич-Виллидж. Эти сообщества постоянно пересекались друг с другом на открытиях выставок и перформансах. А по вечерам составлявшие их художники встречались в кафе, где спорили об искусстве или о Гитлере за чашечкой кофе. Однако на чердаках между Восьмой и Шестой авеню, на 21-й, 22-й и 23-й улицах, жили авангардисты, которых намного легче было бы представить где-то в довоенном Берлине или, скажем, в Нью-Йорке XXI в., нежели на Нижнем Манхэттене 1943 г. С этими поэтами, художниками, скульпторами, танцорами, композиторами, фотографами, писателями и простыми прожигателями жизни Элен познакомилась через Билла. Они образовывали маленькое, тесное сообщество жителей ветхих чердаков в квартале, покинутом другими, «нормальными» обитателями. Туда входили люди самых разных возрастов, национальностей и сексуальной ориентации. Они были с головой увлечены каждый своим искусством и помогали друг другу наслаждаться жизнью, насколько это только было возможно в те мрачные времена.

Именно в их кругу Элен развивала навыки общения. Билл, Горки и Грэм учили ее живописи. Но в военные годы друзья из Челси поделились с ней важными уроками касательно самой жизни, и это немало помогало ей в дальнейшем. Женщину, которая из-за своей способности уживаться с другими людьми впоследствии станет объектом для постоянных сплетен и зависти, сформировали два жизненных опыта. Первым было наблюдение за тем, как ее мать тащили в машину, чтобы поместить в психиатрическую лечебницу за неспособность соответствовать роли, отведенной ей обществом. Вторым опытом стало открытие, сделанное благодаря художникам и интеллектуалам Челси. Никакого четкого распределения ролей в обществе не существует. Элен, как и все эти люди, могла строить свою жизнь по собственному выбору. Личность Ли как взрослого человека зарождалась в борьбе за выживание в трудные годы Великой депрессии. А личность повзрослевшей Элен формировалась в Челси в бурные дни абсолютной свободы и активного интеллектуального обмена. «Улицы стали для нее университетом, а люди, которых она встречала в самом начале взрослой жизни, — ее учителями», — сказал племянник Элен, художник по имени Клэй Фрид [503] Clay Fried, interview by author. . И хотя девушка в своей компании была младшей, она довольно быстро начала в ней доминировать. Эдит Шлосс даже назвала Элен «королевой чердаков» [504] Schloss, «The Loft Generation», Edith Schloss Burckhardt Papers, Columbia, 2. .