Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер - пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Женщины, со времен Федерального художественного проекта работавшие в Нью-Йорке на равных с коллегами противоположного пола, но, в отличие от них, в полной безвестности, уже имели некоторое представление о том, как может измениться восприятие их как художников. В частности, такое случилось с приходом в город сюрреалистов. Они преклонялись перед женщинами и делали их объектом своего творчества, прежде всего чтобы лучше сдерживать и контролировать их. Некоторые американские мужчины переняли такое отношение. Тем не менее широкого распространения оно не получило и не оказало на общество сколько-нибудь заметного влияния, разве что вызывало раздражение. Безусловно, проявления сексизма на личном уровне не могли помешать самовыражению истинной художницы. Другое дело — предвзятость со стороны галерей и музеев на уровне институциональном. Такое отношение коллекционеров и арт-дилеров лишало художницу возможности демонстрировать свое творчество людям. В результате складывались две касты: профессионалов музеи и галереи выставляли, а любителей нет. При этом женщин огульно относили ко второй, бесправной категории.

Один критик, написавший рецензию о первой крупной выставке скульптора Луизы Невельсон, своим примером весьма точно проиллюстрировал отношение официального мира искусства к творцам-женщинам. Без тени смущения он сообщил: «Мы узнали о том, что автор — женщина, как раз вовремя, чтобы успеть умерить свой энтузиазм. А ведь в противном случае мы могли бы начать восхвалять эти скульптуры как созданные одним из великих творцов современности» [999] Kleeblatt, Action/Abstraction , 17; Larkin, Art and Life in America , 465. Исследование, проведенное в 1944 г., показало, что мужчина-художник в среднем имел годовой доход чуть более 1100 долл., а его коллега женского пола зарабатывала около 500 долл. за тот же период. . Очевидно, в такой обстановке только женщина-художница из очень прочного материала могла продолжать заниматься любимым делом. Порой казалось, чем сильнее разрастался мир искусства, тем меньше в нем оставалось возможностей для женщин. Ли как раз тогда начала создавать свои лучшие произведения. И ее надежды на участие с этими работами в выставках с каждым днем становились все более призрачными. Но Краснер не опускала рук. Она вспоминала:

Я не могла выбежать на улицу и начать в одиночку бороться против сексизма в мире искусства, и еще продолжать писать, и по-прежнему оставаться в роли миссис Поллок. Сделать так много было не в моих силах. Для меня самым важным было то, что я была способна работать… Для этого нужно смести со своего пути очень много постороннего, иначе заблудишься в джунглях [1000] Nemser, Art Talk , 91. .

Безусловно, проблемы были не у одной Ли. Жизнь художника, любого из них, была весьма трудной. Они не получали каких-то существенных вознаграждений и преимуществ, если, конечно, не считать самого важного, то есть удовлетворения потребности в творчестве. В мире официального искусства, включавшем галереи, художественные коллекции и музеи, который нью-йоркские авангардисты унаследовали в конце 1940-х гг., мужчины — живописцы и скульпторы — тоже испытывали трудности. Но их проблемы не шли ни в какое сравнение с тем, что приходилось преодолевать их коллегам-женщинам. Общество могло издеваться над работами мужчин и стыдить их, считая бездельниками. Но они могли рассчитывать на признание хотя бы в форме насмешек. Женщинам же каждой клеточкой своего естества приходилось бороться за то, чтобы их не игнорировали [1001] Gibson, Abstract Expressionism , 142. . В трактате о мужчинах и женщинах в США, опубликованном в начале войны, Перл Бак писала:

Талантливая женщина… должна обладать, помимо своего таланта, необычайной мотивирующей энергией… чтобы задействовать все свои силы. Подобно талантливым мужчинам, талантливые женщины — существа на редкость целеустремленные. Они просто не способны ни предаваться безделью, ни растрачивать по мелочам жизнь и время, ни мириться с неудовлетворенностью. Они обладают редчайшим даром, даром единства цели… Такие женщины жертвуют, сами того не осознавая, тем, что так дорого многим другим представительницам их пола: развлечениями, обществом, социальными играми разного вида. Вместо этого они выбирают одиночество, глубокие мысли и чувства и, как следствие, выражение в творчестве.

«Ради чего все это?» — спросит какая-то другая женщина. Возможно, ради… искусства. Ведь оно когда-то подняло всех нас над интеллектуальной и духовной дикостью [1002] Pearl S. Buck, Of Men and Women , 76–77. Глава 15. Вместе и врозь .