Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Я был единственным среди нас в то время, у кого была мысль, что он гей. […] Иногда я даже проверял или использовал их наивность. Я довольно часто прикасался к ним […] и даже время от времени брал руку кого-то из них в свою во время прогулок. […] Как-то раз Фил сказал мне, что его мать жалуется на подобные действия. […] Он просто рассказал мне об этом, не нарываясь на скандал и не делая предостережений, как будто бы это не имело особого значения, как бы к этому ни относилась его мать. Даже если так, […] то это произошло всего один раз, и к нему это никакого отношения не имеет, он же сам опирался только на нашу дружбу, – возможно, немножко странную и приукрашенную.

Как показывает этот случай, Фил не был ни геем, ни гомофобом. Но, несмотря на внешнее спокойствие, как это, возможно, показалось Акерману, Фил чрезвычайно боялся обнаружить в себе гомосексуальные тенденции. Одобряя своих друзей-геев, себе он это табуировал.

Как и его одноклассники, Фил надеялся, что когда-нибудь поступит в Калифорнийский университет в Беркли, хотя его, в отличие от большинства, не приводили в восторг дальнейшее обучение и последующая карьера. Но желание добиться хороших оценок возымело свое действие и привело к классическому завершению – экзаменационной горячке, которая (в совершенно «филдиковском» духе) вызвала прозрение, лелеемое им на протяжении всей жизни.

Был тест по физике. Фил сильно облажался. Он не мог вспомнить ключевой принцип вытеснения воды, на котором основывались восемь из десяти экзаменационных вопросов. Время подходило к концу, и Фил начал молиться. Когда все уже казалось потерянным, какой-то внутренний голос объяснил ему этот принцип простыми словами – и Фил получил отличную оценку. В записи «Экзегезы» 1980 года Фил указывает на этот случай как на отправной пункт его духовной жизни:

Это показывает западающую в память, жуткую, парадоксальную (и, по-видимому, причудливую и игривую) природу просветления: оно приходит к тебе, когда ты перестаешь преследовать его. Когда ты полностью и окончательно сдаешься. […] Да, выходя из этого лабиринта парадоксов и зеркальных противоположностей, кажимости, бесконечных изменений, я, наконец, нахожу ответ, который искал, цель, которую искал. И это то, с чего я начал в старшем классе на экзамене по физике, когда я молился Богу, христианскому Богу – который всегда здесь, который ведет меня к себе.

Фил не отождествлял этот голос (который говорил с ним намного чаще в семидесятые годы) исключительно с «христианским Богом». В «Экзегезе» он также называет его «Голос ИскИна» (искусственного интеллекта), «Диана», «Сивилла», «София» (гностическая богиня мудрости), «Шехина» (божественный женский принцип в еврейской каббале) и еще многими другими именами.

Если Фил в старших классах и не был той героической мятежной фигурой, которую он позднее изобретет, то он, несомненно, прошел сквозь нечто, похожее на ад, и вышел оттуда писателем. В год окончания школы Фил испытывал сильные приступы агорафобии, клаустрофобии и головокружений. К нему вернулись ранние затруднения с приемом пищи на публике. Как-то раз его охватила паника, когда он шел по проходу между столами в классной комнате, – ему показалось, что пол уходит у него из-под ног. Эти приступы вынудили Фила покинуть Среднюю школу в Беркли, он окончил ее в июне, занимаясь дома с репетитором.

На протяжении 1946/47 учебного года Фил еженедельно проходил психотерапевтическое лечение в клинике Лэнгли Портер в Сан-Франциско. Знакомым он объяснял эти свои частые поездки участием в особом обучении интеллектуально одаренных учеников. Фил был более искренен с такими друзьями, как Джордж Колер, который вспоминает ужасные приступы головокружения, вынуждавшие Фила лежать в постели, когда он был не в состоянии даже поднять головы. Сам Фил описывал свое состояние в то время как «головокружение». Колер (сейчас – доктор медицины) предполагает, что головокружение было вызвано лабиринтитом, воспалением внутреннего уха. Далее Колер подчеркивает: «У него никогда не было помутнения рассудка».

Два года, как вспоминает Фил, он еженедельно посещал психоаналитика-юнгианца, который «с усердием исследовал» «интуитивные процессы» у Фила. Отношение Фила к этой терапии включало в себя изрядную дозу здорового гнева. Фобии на время делали его беспомощным, но они не ослабляли его интеллект. Филу не нравилось, когда говорили, что он сумасшедший. В интервью 1977 года вызывающее поведение проглядывает сквозь «приглаженную» историю: