Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Попытка Фила изобразить совершенно обратное соотношение между академическими и реальными жизненными навыками – вымученная. Его попытки оправдания – и даже восхваления – собственного взгляда на школьные проблемы наводят глянец на чрезмерные тревоги, которые он переживал в то время.

Те фобии, с которыми он не мог сражаться (как он и описывал Джорджу Колеру), усиливались во время его пребывания в девятом классе в Гарфилде, где он испытывал возобновляющиеся приступы головокружения, которые время от времени приковывали его к постели. Ученик Средней школы Беркли, его новый друг Дик Дэниэлс, уговорил Фила сопровождать его на выступление Симфонического оркестра Сан-Франциско. Фил обожал классическую музыку, но его слишком напрягало пребывание на публике. Энн Дик пишет: «Спустя годы Фил говорил, что испытал [на симфоническом концерте] ужасный приступ головокружения, и нечто необратимое произошло у него в душе, когда он слушал. […] Он как будто провалился куда-то и испытывал такое ощущение, что может смотреть на внешний мир только через перископ, а сам как бы находится в подводной лодке. Он чувствовал, что уже больше никогда не восстановит способность воспринимать мир непосредственно».

Чем были вызваны эти приступы? В декабрьском письме 1981 года к дочери Изе (тогда ей было пятнадцать лет – именно тот возраст, в котором у Фила начались приступы) он обозначил границы – выживание или забвение:

Примерно к седьмому классу школы начинает пробуждаться личностная самоидентификация человека. […] И (я так думаю, хотя могу и ошибаться) человек чувствует возможность того, что эта его новая индивидуальность, эта уникальная идентичность может быть подавлена, может быть поглощена тем миром, который противостоит ему или ей, особенно – другими возникающими повсюду идентичностями. И здесь подлинный страх заключается в том, что ты сам – ты, который когда-то не существовал, – можешь снова стать несуществующим; этот страх внутри тебя затопляет тебя идущими одна за другой волнами паники и поглощает ту самую индивидуальность.

Головокружение – как страх этого поглощения, угасания. В своем эссе 1965 года Schizophrenia & The Book of Changes Фил связывает эти страхи с побуждением, которое толкало его к написанию произведений в жанрах фэнтези и НФ. В романе «Сдвиг времени по-марсиански» (1964) главный герой Джек Болен, «экс-шизофреник», который ненавидел школу и работал ремонтным мастером в колонии землян на Марсе, должен наладить обучающий симулякр в Общественной школе. Когда одно из устройств, Добрый Папа, начинает выпаливать механически зазубренные «истины», Болен разражается яростной бранью:

«Так вот что я думаю, – сказал Джек. – Я считаю, что Общественная школа вместе с вами, автоматами, готовит новое поколение шизофреников. Вы расщепляете психику детей, потому что учите их ориентироваться в среде, которой не существует. Ее даже на Земле уже нет. Она устарела». […]

«Да, Крошка Джеки, так должно быть».

«Вам следует учить тому, – сказал Джек, – как нам…»

«Да, Крошка Джеки, – Добрый Папа прервал его, – так должно быть». […]

«Ты завис, – сказал Джек. – Добрый Папа, у тебя изношен зубец в передаче».

«Да, Крошка Джеки, – ответил Добрый Папа, – так должно быть».

Когда Фил поступил в Среднюю школу Беркли, линии фронта были уже начертаны: либо поглощение, либо бегство в создаваемое воображением царство искусства. Фил пришел для того, чтобы увидеть – он не мог с этим справиться, но мог увидеть, – что его «уникальная индивидуальность» не собиралась становиться покорной или логически опровергнутой.