Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Теперь, когда он поселился с Тессой, писательская энергия Фила вернулась в конце 1972 года в полную силу – впервые за последние два года. В ноябре 1972 года он написал Дишу: «Если бы [Тессы] не существовало, мне пришлось бы, в конце концов, выдумать ее, ради выживания. […] Мой мотив для того, чтобы еще раз взяться за писательство, в том, что я должен иметь нечто, чтобы посвятить ей».

Его первым проектом стало завершение романа «Пролейтесь, слезы, сказал полицейский», который лежал неоконченным с августа 1970 года. После «Пролейтесь…» Фил написал свой первый рассказ после 1969 года: «Скромная награда хрононавтам». Затем он вернулся к «Помутнению» – с кратковременным перерывом на борьбу за выживание. В конце 1972-го Фил подхватил двустороннюю пневмонию. Все выглядело настолько плохо, что Смерть пришел [208] Это не опечатка. Дело в том, что в западноевропейской традиции персонифицированная Смерть – создание мужского пола (скорее, рода), что поддерживается нижеследующим текстом. Поэтому нам приходится прилагать к этому персонажу местоимение «он». за Филом:

Он носил однобортный пластиковый костюм, галстук и принес нечто вроде чемоданчика с образцами товаров, который он открыл, чтобы показать мне. Там у него было несколько психологических тестов, и он указал мне, что, по результатам этих тестов, я полностью спятил и поэтому должен сдаться и пойти с ним. Я почувствовал облегчение от того, что он заберет меня в какое-то другое место, потому что если я полностью спятил, то не было никакого смысла больше стараться и изнурять себя, а я действительно чертовски устал. Смерть указал на дорогу, поднимающуюся вверх по длинному извилистому склону, и отметил, что на вершине холма был госпиталь для душевнобольных, куда я мог пойти и остаться там, и это легко, можно успокоиться и больше не надо прикладывать никаких стараний. Он вел меня к ней все выше и выше по извилистой дороге. А потом вдруг Тесса вернулась в спальню, чтобы посмотреть, как у меня дела, и я мгновенно снова оказался сидящим в постели, прислонившись к подушке, как всегда. Но я действительно ушел далеко задолго до того, как она вошла и все закончилось. Позже я понял, что Смерть солгал. Он сказал мне, что вынудит меня добровольно пойти с ним. Другому человеку он сказал бы что-нибудь еще, что бы это ни было. Я его больше не видел, но теперь я знаю, что Смерть лжет, чтобы облегчить свою работу. Это намного проще для него, если ты уйдешь по своей воле. Хотя я до сих пор помню, какое это было облегчение, когда я почувствовал, что могу сдаться. Ничего, кроме облегчения. Как я был готов к этому. Но тогда я поверил ему.

Смерть действительно лгал. Фил продолжал писать «Помутнение» – определяющий портрет наркотического эндшпиля шестидесятых годов. Наркотик, вызывающий привыкание и отравляющий мозг, который Фил придумал для «Помутнения», называется «препарат С», или «Смерть». Преодоление Смерти, торжество духа над ложью, которая истощает смысл жизни, – это и есть рассказанная история.

В музыке вы можете сформировать идеальную сизигию [209] Многозначный термин; в самом общем смысле – связь (не слияние!) противоположностей. шестидесятых годов с «Битлз» и «Роллинг Стоунз» – «Битлз», воплощающие в себе радостную мечту, которая казалась не только возможной, но и более реальной, чем сама реальность, «Роллинг Стоунз», выставляющие напоказ то острие, на которое мечта рискует напороться.

В литературе можно вылепить не менее красноречивую сизигию шестидесятых годов с романом Ричарда Бротигана [210] Ричард Гэри Бротиган (1935–1984) – американский писатель и поэт, одна из знаковых фигур в контркультуре 1960–1970-х гг. Названный роман (1967) – одно из самых известных его произведений. «Ловля форели в Америке» и «Помутнением». В «Ловле форели» уловлено чувство волшебства, которое люди смогли вытянуть на время из шляпы повседневной жизни. Шестидесятые годы обеспечили дико раскрашенный фон, чудной жаргон и тревожное духовное ожидание, чтобы заставить магию работать.

И «Помутнение» позволяет увидеть и услышать, как тяга к спецэффектам, вызываемым наркотиками, калечила и убивала многих, которые, как писал Фил в завершающей книгу заметке «От автора», были «как дети, играющие на проезжей части». Он добавляет: «Сам я не персонаж в романе; я и есть роман. Хотя таковой была вся наша нация в то время». В этой заметке Фила есть список друзей, которые умерли или пострадали от неизлечимых повреждений из-за злоупотребления наркотиками; в этот список Фил включил и самого себя сам, с «необратимыми изменениями поджелудочной железы». Не все его диагнозы «постоянного психоза» являются точными, но самой смерти достаточно, чтобы сделать вывод: «Мы были вынуждены остановиться на ужасных вещах».