Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Тесса восхищалась широтой и блеском разговоров Фила. «В его собственном кругу его свет сиял, как солнце». Не было ни одной идеи, которую бы не оживляло его воображение. «Фил развлекал меня, пока я ждала, когда принесут кофе и сэндвичи». Квартира на Кварц-лэйн стала для Фила первым настоящим домом, с тех пор как два года назад ушла Нэнси. Когда рука выздоровела, когда домашняя жизнь наладилась, он снова начал плодотворно писать.

Но вот наступил ранний кризис – и где бы еще? – в Диснейленде. У них было свидание вместе с друзьями. У Фила не было денег, и он попросил Тессу дать ему в долг. Сама будучи «на мели», Тесса дала ему два из имевшихся у нее семи долларов. Фил чувствовал себя униженным, когда позднее, там же вечером, не смог купить ей горячего шоколада. Тесса пишет:

Он обвинил меня за то, что я не дала ему пять долларов. Как только я допила, Фил поднялся и широким шагом пошел на стоянку. Я последовала за ним со всей остальной нашей группой, шедшей чуть сзади.

Когда я нашла Фила, он сидел на капоте машины (не своей; у него не было машины). Он выглядел мрачным. Он отказывался говорить и свирепо смотрел на меня. Я присела рядом с ним. Подошли остальные и стали расспрашивать Фила, что случилось. Я сама, хотя толком ничего не понимала, знала достаточно, чтобы попросить их оставить его в покое. Я взяла его за руку и тихо сидела, пока он не встал.

Этот короткий и бестолковый кризис создал момент, который нас связал. […] Инстинктивно, без какой-либо задней мысли, я все сделала правильно.

Радость Фила от этого общения очевидна в данном фрагменте из The Dark Haired Girl :

Тесса – маленькая черноволосая девчонка, и я даже не предполагал, что увлекусь ею (после «Икс-Кэлай»); ей восемнадцать лет; она пишет (она уже продала одну статью), милая и яркая, девчонка-сорванец, но сексуальная, говорит причудливо, честная, не завязанная на политике, ездит верхом, нигде не путешествовала, хочет увидеть Канаду. […] Друзья называют меня «мистер Домосед». Это клево. Самое замечательное в Тессе то, что она не заставляет меня делать то, чего я не хочу. И мы с ней очень близки. Она самый чуткий человек из всех, кого я встречал: мудрая и ласковая, но независимая. И тактичная.

Но, как говорит Тесса, «жизнь с Филом была «американскими горками». К примеру, начались откровения: Филу было за сорок, а не тридцать с лишним; Нэнси была его четвертой, а не первой женой; сестра-близнец умерла во младенчестве (откровение было вызвано шоком Фила от того, что второе имя Тессы – Джейн). А 17 ноября 1972 года (в первую годовщину взлома) «Фил как будто спятил, проверял, заперты ли каждая дверь и каждое окно, не выходил из дома и мне не позволял его покидать».

А были еще настроения Фила. Тесса отмечает: «В один момент он был спокойным, счастливым, а в следующий – неистовым. […] Перемены его настроения были больше похожи на детские вспышки гнева, чем на дикую ярость лунатика. Он становился похож на ребенка во время маниакальных эпизодов, и ему нужна была материнская забота, когда он пребывал в депрессии». Агорафобия часто приковывала Фила к дому, даже к спальне. Комфорт и безопасность, которыми обеспечивала его супружеская жизнь, позволили ему возобновить регулярную писательскую работу. Но его распорядок дня нарушал и то, и другое. «Он спал очень мало. Он не ложился в постель за полночь и настаивал, чтобы я приносила ему завтрак не позднее половины восьмого утра. Мне приходилось ложиться в одиннадцать вечера, чтобы проснуться столь рано, в то время как Фил продолжал бодрствовать до двух часов ночи, а то и дольше. Обычно он просыпался около шести часов утра». Тесса была благосклонна, но не испытывала недостатка в собственной напористости:

Фил, когда он не мог убедить меня своими доводами, иногда топал ногой, рвал на груди рубашку, так что пуговицы разлетались во все стороны, или бросался на кровать. Иногда он нуждался в том, чтобы его держали, даже качали, и что-то говорили, чтобы успокоить. Он часто требовал, чтобы всю еду ему подавали в постель. Он должен был показывать мне все, что он написал, а я должна была прочитать это НЕМЕДЛЕННО, ни минутой позже.

Он не имел терпения. Он часто щелкал пальцами, чтобы привлечь мое внимание; это бесило меня. НИКТО не щелкал пальцами в мой адрес.

К сожалению, Фил порой делал больше, чем щелкал пальцами. Бывали и эпизоды физического насилия, которые оставляли Тессу в синяках и в эмоциональном потрясении. Линда Леви, сама жертва нападения Фила, пишет, что в самом начале отношений «Тесса однажды появилась в моей квартире, покрытая синяками, плакала и была очень расстроена. Она описала ситуацию, в которой, по ее словам, Фил запер изнутри входную дверь, включил стереосистему, включил кондиционер и бил ее. Ей удалось выбраться, я уж не знаю через сколько времени, и она пришла к нам, как она сказала, за помощью. Линда рекомендовала Тессе «убираться оттуда», но этот совет не был принят. «Вместо этого, – продолжает Линда, – по словам Фила, потому что я никогда ничего не слышала об этом от Тессы, она пришла домой и сказала ему, что она посетила нас и поделилась с нами своей любовью к нему, и мы спонтанно, по какой-то причине, решили попытаться настроить ее против него. И, конечно, никаких упоминаний о ее явном физическом состоянии».