Эдуард Иванян - Рональд Рейган - хроника жизни и времени

С точки зрения американских журналистов, комментировавших поведение и заявления Р. Рейгана по возвращении из Женевы, президент не был похож на себя, "доженевского". "Он был исключительно реалистичен и, что, возможно, самое главное, говорил о Советском Союзе в примирительном и уважительном тоне. Он не делал фальшивых заявлений об историческом прорыве; он не обещал, по своему обыкновению, счастливого конца; он не преуменьшал трудностей и противоречий, разделяющих Соединенные Штаты и Советский Союз. Но он и не пытался нажить дешевый идеологический капитал на утверждениях о зле и опасностях, которые несут "коммунисты". Г-н Рейган заставил нас поверить в то, что действительно убежден в необходимости начать все сначала с Советами; что он хочет оставить в наследство более здоровые отношения, открывающие перспективы более мирного мира. Весьма ободряющим было отсутствие в его заявлениях недавней жесткой риторики и резкой враждебности по отношению к Советам. Он заслуживал аплодисментов", — писал X. Джонсон, обозреватель газеты "Вашингтон пост", не отличавшийся ранее сколько-нибудь заметной поддержкой идеи нормализации американо-советских отношений 51Такое поведение президента после возвращения из Женевы вызывало энтузиазм, но далеко не у всех. Политическим силам, встретившим в штыки еще только наметившиеся сдвиги в отношениях между США и СССР, было уготовано президентское обращение к конгрессу с просьбой поддержать увеличение бюджетных расходов на вооружения и исследования в области "космической обороны". Явной уступкой этим же силам стала чуть ли не немедленная по возвращении из Женевы отставка президентского помощника по вопросам национальной безопасности Р. Макфарлейна, нередко оказывавшегося в оппозиции к министру обороны Уайнбергеру и руководителю аппарата Белого дома Ригану.

Произошла ли с Рейганом действительно метаморфоза, о которой кто с негодованием, а кто с одобрением писали в эти дни в Соединенных Штатах? А если и произошла, то чем она была вызвана (помимо уже упоминавшегося желания войти в историю миротворцем, внушенного ему в значительной степени Нэнси Рейган) и насколько глубокой она оказалась? Эти вопросы будут стоять, по всей видимости, перед всеми исследователями политической биографии Рейгана, и у каждого найдется скорее всего свой ответ. Но в одном они, наверное, сойдутся — в том, что начало серьезному и доверительному диалогу между советскими и американскими руководителями было положено в Женеве в ноябре 1985 г. Отдавая себе отчет в сложных, копившихся годами, а нередко и десятилетиями проблемах советско-американских взаимоотношений и тесно взаимосвязанных с ними международных проблемах и понимая, что выработка взаимоприемлемых оценок этих проблем может еще затянуться на долгие годы и даже десятилетия и может даже приводить к новым осложнениям в отношениях между СССР и США, именно встреча в Женеве скорее всего останется в мировой истории отправным пунктом в длительном процессе обретения обеими странами подлинного, а не конъюнктурного уважения друг к другу. Но что это — очередная и не столь уж редкая в политике ирония судьбы или закономерное историческое явление: американским лидером, способствовавшим реализации этого долгожданного момента, оказался непреклонный и убежденный противник коммунизма и Советского Союза Рональд Рейган, человек, казавшийся менее всего подходящим к этой роли?

С ноября 1985 г. и вплоть до конца своего президентства Рейган встречался с М. С. Горбачевым 5 раз. Трудно себе представить, зная его прошлое, что Рейган ни разу не пытался высказать в личной встрече с советским руководителем все, что он думал на протяжении предшествующих десятилетий об СССР, коммунизме и руководителях Советского государства, что не предпринял попытки "проучить", "образумить", "предупредить" представителей государства, олицетворявшего в его глазах все существующее в мире зло. Не мог отказать себе в этом американский политический деятель, воспитанный на "добрых традициях" присвоенного права "учить других, как следует жить", тем более искренне верящий в то, что лишь его твердость и возросшая его стараниями военная мощь США привели советского руководителя к столу переговоров. Уже после того, как Рейган покинул Белый дом, во время пребывания с государственным визитом во Франции в июле 1989 г. М. С. Горбачев вспоминал о попытках президента Рейгана — "а это было в ряде случаев — давать нам уроки, наставления или выступать с прокурорскими обвинениями". "Это мы отвергали с ходу, — прокомментировал М. С. Горбачев события тех дней. — И в конце концов наладился действительно плодотворный диалог, который вывел на очень интересные решения" 52.