Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Я также считал, что при администрации Картера создалась катастрофическая ситуация в области национальной безопасности. Пока проводилось сокращение нашей военной мощи, мы теряли свои позиции под натиском коммунизма во многих регионах мира; боевой дух нашей добровольной армии падал; войска стратегического назначения устарели; не предпринималось никаких действий, чтобы уменьшить угрозу ядерного побоища, способного уничтожить большую часть мира меньше чем за полчаса. Кроме того, существовали и другие неотложные проблемы, такие, как безработица, инфляция, резкое увеличение процентных ставок; складывалось впечатление, что проводимая администрацией политика приведет страну к серьезному экономическому спаду. Но хуже всего было то, как мне казалось, что Америка начинает терять веру в себя. Почти каждый день президент обращался к американскому народу со словами, что расцвет Америки миновал, что со временем всего будет меньше и американцам придется привыкать к этому, что мы не должны возлагать на будущее больших надежд и что во всем мы должны винить только самих себя.

Время шло, проблемы становились все серьезнее, и все больше людей обращалось ко мне, говоря, что я должен баллотироваться на пост президента. Постепенно я утверждался в решении выставить свою кандидатуру на выборах 1980 года.

В Лос-Анджелесе я встретился с Джорджем Бушем и еще несколькими друзьями, он сказал, что намерен баллотироваться в президенты в 1980 году. Подозреваю, что ему хотелось бы услышать от меня, что я не собираюсь баллотироваться, но я ответил: "Вы знаете, сам я пока еще не принял решения, но возможно, тоже буду баллотироваться".

Примерно в то же время человек пятнадцать моих самых консервативных сторонников попросили меня встретиться с ними в Вашингтоне в отеле "Мэдисон". Они предложили мне баллотироваться в качестве независимого кандидата. У них было намерение начать массированное национальное движение консерваторов, и я должен был возглавить его. Четыре года назад кое-кто из них уже пытался осуществить такую задачу, но тогда я отказался. На этот раз я просто сказал им, что они не в своем уме: большая часть американских консерваторов — республиканцы, и они не отступят от этих принципов ради третьей партии. При этом я добавил, что если когда-нибудь смогу осуществить то, во что верю, то это произойдет в рамках Республиканской партии. Но они не хотели слушать моих доводов, поэтому я просто ушел.

Некоторые из этих твердолобых никогда не простили мне этого. (Позже я узнал, что потом они тайно встречались с Александром Хейгом и почти убедили его стать моим соперником.)

Я знал, что если решу баллотироваться в 1980 году, то передо мной встанут прежде всего две проблемы: во-первых, мне придется доказывать представителям восточных штатов — а они всегда относились с подозрением к любому выходцу с Запада, особенно из Калифорнии, — что я не экстремист, и, во-вторых, мой возраст.

Если я одержу победу на выборах, то вскоре после вступления в должность мне исполнится семьдесят лет и я буду самым старым президентом за всю историю США. (Фактически это будет тридцать первая годовщина моего тридцатидевятилетия. Когда мне исполнилось шестьдесят пять, я, как и Джек Бенни [28] Известный американский комик, звезда телевидения. , пустил шутку, что все последующие дни рождения отмечают годовщину моего тридцатидевятилетия.)

Но дело в том — и это действительно так, — что я чувствовал себя как тридцатидевятилетний, даже моложе. Я не ощущал в себе каких-то перемен или возраста, а ощущал себя таким всегда. Но я знал, что пресса неизбежно сконцентрирует внимание на моем возрасте.

Я никогда не любил вздремнуть, не красил волосы, но все равно газетчики предполагали обратное. (Слух о том, что я крашу волосы, пошел еще в мою бытность губернатором. Мой парикмахер рассказывал мне, что после того, как я выходил из парикмахерской, люди иногда заглядывали и просили разрешения взять клочок волос и посмотреть, есть ли у корней седина. Я — единственный человек из всех известных мне, кто действительно обрадовался, когда она появилась.)

По мере того как приближалось время принятия решения, выставлять ли свою кандидатуру на выборах 1980 года, я начал замечать, что и на избирательных участках, куда приходили люди, все явственнее стало проявляться чувство раздражения и безысходности по поводу налогов и правительственных регламентаций; впервые я заметил подобное, когда совершал поездки по стране, работая для "Дженерал электрик".