Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Едва я закончил свой первый школьный год, как мы вновь переехали. На этот раз в Монмаут, город неподалеку от Гейлсберга, со своим колледжем. Отец получил там место в центральном универсальном магазине. Никогда не забуду торжеств в центре Монмаута по поводу заключения перемирия. Улицы внезапно наполнились людьми, запылали костры; взрослые и дети гордо шествовали по городу, распевая песни и вздымая высоко в воздух горящие факелы. Мне было семь лет, но я чувствовал себя уже достаточно взрослым, чтобы разделить всеобщую радость. Как и все жители города, я верил, что мы выиграли войну, «которая положит конец всем войнам». Может быть, тогда я впервые задумался над тем, как много парней, которым мы приветственно махали платками, провожая на войну, не вернулись, полегли в чужих землях. Может быть, тогда же я стал на долгое время изоляционистом.

Вскоре после окончания войны мы вновь сменили место жительства, вернувшись в Тампико. На этот раз отцу предложили место управляющего в том же центральном универмаге «Х.С. Питни», где он работал в год моего рождения. Нам предоставили квартиру в верхнем этаже того же здания, где находился универмаг. Владелец универмага мистер Питни занимался не столько торговлей, сколько денежными вложениями, а потому отца ценил и со временем обещал сделать совладельцем обувного магазина.

Не прошло и года, как мы в очередной раз упаковали свои вещи и двинулись в Диксон, где мистер Питни — как и обещал — намеревался в партнерстве с Джеком открыть роскошный магазин модной обуви.

Итак, Диксон — город, где я обрел самого себя, а попутно выяснил и причину таинственных частых исчезновений из дома моего отца.

Население Диксона в те годы близилось к десяти тысячам — в десять раз больше, чем в Тампико. Мы прибыли туда в 1920 году, когда мне исполнилось девять лет, и город показался мне настоящим раем.

Главная улица в деловой части Диксона была забита магазинчиками, выстроившимися вдоль тротуара, в городе действовали несколько церквей, работали начальная и средняя школа, имелись библиотека, почта, фабрика по производству проволочных решеток, обувная фабрика и цементный завод. В предместьях Диксона, насколько хватало глаз, простирались молочные фермы. Это была маленькая вселенная, где я познал нормы и обрел ценности, которыми руководствовался впоследствии всю жизнь.

Почти все жители города знали друг друга, а раз так, то и постоянно друг о друге заботились. Если в какой-то семье происходило несчастье — кто-то умирал или серьезно заболевал, — об ужине заботились в тот день соседи. Если у фермера сгорал амбар, его друзья энергично брались за дело и отстраивали амбар заново. В церкви вы сидели бок о бок с соседом по улице и, если было известно, что дела его не ладятся, молили небо помочь ему, зная, что, случись беда с вами, он вознесет Богу молитву о помощи вам.

Так я и рос, постигая с детства, что любовь и здравое восприятие жизни, общие жизненные цели сближают людей, помогая им победить величайшие из напастей. Я понял, что труд есть неотъемлемая часть жизни, что, ничего не делая, ничего и не достигнешь и что Америка — это именно та страна, в которой открываются неограниченные возможности для людей. Правда, лишь для тех, кто не боится работы. Я научился восхищаться отчаянными людьми, идущими на риск, предпринимателями всех видов, будь то фермеры или мелкие торговцы, неважно, людьми, которые ради счастья своего и своих детей ставили себе цель и достигали ее, раздвигая границы собственной жизни и совершенствуя ее.

Да, я не перестаю восхищаться этим американским чудом — величайшей энергией человеческой души. Это та энергия, которая побуждает людей к самосовершенствованию, сообщает человеку силы, чтобы добиться лучшей доли для своих близких и всего общества. Трудно представить себе силу более могущественную.

Я убежден, что многим будущим политикам такое «воспитание провинцией» просто необходимо. Именно в небольшом городке легче разглядеть индивидуальность человека, его характерные черты и способности, увидеть в нем личность, а не просто одну из многих особей, составляющих ту или иную профессиональную либо социальную группировку. Оказывается, что при всем различии у людей все же много общего. Да, каждый, без сомнения, уникален, однако в число основных ценностей каждого уникума входят свобода и воля, мир, любовь и стремление к самосохранению. Каждый мечтает о теплом доме, и каждому в этом доме нужен угол для отдохновения, для общения с Богом. Да, мы все амбициозны и мечтаем о лучшем социальном положении и для себя, и для своих детей. Мы хотим иметь работу по душе, да еще и хорошо оплачиваемую. Но едва ли не более всего нам хотелось бы управлять собственной судьбой.