Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Я всегда дорожил ее мнением и, откровенно говоря, я не уверен, что можно быть хорошим президентом, не имея жены, всегда готовой высказать свое мнение с прямотой, являющейся плодом надежного союза. В счастливом браке муж и жена — лучшие друзья; если не доверять своей жене, кому же тогда можно вообще доверять? Она скажет тебе то, чего не скажет никто другой, иногда то, что неприятно слышать, но ведь так и быть должно. Я бы не хотел иметь жену, которая, сидя напротив меня за обедом, мысленно расходилась бы со мной во взглядах, но боялась выразить вслух свое мнение. Нэнси — мой лучший друг, и я желал знать ее мнение.

Она утверждала, что мое посещение кладбища в Битбурге нанесет оскорбление евреям и будет выглядеть как проявление равнодушия к жертвам нацизма. Я сказал ей, что раз уже принял приглашение, то не могу поставить Гельмута Коля в неловкое положение, отменив посещение. Но это была не единственная причина, почему я отказался его отменить.

Мне казалось несправедливым продолжать наказывать немцев, в том числе поколение, еще не родившееся во времена Гитлера, за массовые убийства. Не думаю, что всех немцев следует заклеймить за его преступления. Как я уже говорил, в последние дни войны я видел документальный фильм, где были потрясающие эпизоды, когда жителям немецких деревень показывали находившиеся рядом с их домами лагеря смерти. Они впервые увидели тогда, что творил Гитлер. Это было заметно по выражению недоверия и отвращения на их лицах. Многие немцы не знали о происходящем до самого конца войны. Послевоенное правительство Германии попыталось бороться с ужасами чудовищных гитлеровских преступлений постоянным напоминанием о них. Оно превратило бывшие концентрационные лагеря в музеи смерти, содержащие самые ужасающие свидетельства, какие можно было бы себе представить, и поощряло школьников посещать эти музеи и осматривать их экспонаты.

Приведу еще несколько отрывков из моего дневника за ту весну, начиная с нашего приезда в Германию перед экономическим совещанием:

"2 мая

День начался рабочим завтраком со всей нашей делегацией. Затем в 9.35 к нам присоединилась Нэнси. Мы отправились на вертолете в Бонн, а оттуда на машине — на виллу Хар-мершмидт, резиденцию президента (Рихарда) фон Вайцзеккера. Нас встречали президент с женой, сотрудники нашего посольства и официальные лица с германской стороны. Это была официальная церемония (функции германского президента в основном представительские). Мы с ним обошли строй почетного караула и т. п. После этого Нэнси покинула нас, чтобы отправиться в Рим, где ее ожидает аудиенция у папы и программа, которая займет ее время до 4 мая.

Президент и я вместе с представителями обеих сторон провели получасовую встречу, а затем мы отправились в ведомство федерального канцлера на встречу с канцлером Гельмутом Колем. 45 минут мы беседовали один на один. Я заверил его, что меня не расстроила шумиха, поднятая прессой по поводу возложения венка на Битбургском военном кладбище. Он сказал, что своей твердой позицией по этому вопросу я завоевал сердца немцев. Следующая встреча была с президентом Франции Миттераном. Он по-прежнему настаивает на конференции для обсуждения валютных курсов и пр. В течение двух лет после совещания в Вильямсбурге наши министры и специальные уполномоченные занимались обсуждением и изучением финансовых вопросов. В июне они должны представить свой доклад. Я предложил подождать до июня и затем посмотреть, что еще потребуется. Миттеран не удовлетворен таким планом и хочет привязать совещание по финансовым проблемам к торговым переговорам на любом уровне. Я также вкратце рассказал ему о нашей стратегической оборонной инициативе и почувствовал с его стороны желание участвовать в этом в какой-либо степени. Затем я вернулся в Гюмниш, где встретился с нашим верным союзником Маргарет Тэтчер. Мы провели полчаса, обсуждая главным образом предстоящую встречу в верхах. Затем на вертолете — в замок Аугустберг на встречу с Гельмутом и прием, где было много народу. (Позднее) на машине с эскортом — в замок Фалькенбуст на обед с участниками экономического совещания. За обедом я рассказал им об успешной встрече Нэнси с семнадцатью другими первыми леди, посвященной борьбе с наркотиками. Они заинтересовались этим, и мы решили заняться выработкой программы сотрудничества в решении проблемы наркотиков.

3 мая

Встреча на высшем уровне началась. Надо отметить, что улицы, по которым мы проезжали, были заполнены людьми, приветствовавшими нас аплодисментами, жестами, возгласами… Я уверен, они хотели дать мне знать, что не согласны с продолжающимися выпадами из-за предстоящего визита в Бит-бург. Встреча проходила очень хорошо, по большинству пунктов повестки дня было достигнуто согласие, что найдет отражение в заключительном документе. Затем мы подошли к вопросу об ускорении сроков 86-го раунда торговых переговоров. Президент Миттеран высказался против протекционизма, но был категорически против 86-го раунда торговых переговоров о дальнейшем сокращении или упразднении существующих в настоящее время протекционистских мер. Все мы виновны в их применении. Его проблема в том, что Франция субсидирует свое сельское хозяйство, чтобы экспортировать продукцию по более низким ценам, чем на мировом рынке. Если к этому добавить приближающиеся в 1986 году во Франции выборы, то все станет понятно.