Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Из Лос-Анджелеса Нэнси и я направились на ранчо, где провели почти две недели без перерыва — раньше мы никогда так подолгу там не жили. Погода была великолепная, кроме одного туманного дня, но даже и в этот день мы, как обычно, ездили утром верхом. Всю вторую половину дня я проводил, подрезая деревья и занимаясь всякими другими хозяйственными делами.

В то время в газетах много писали о том, что в случае переизбрания я собираюсь увеличить налоги. "Они ищут любой повод, чтобы обвинить меня в увиливании, — записал я тогда в дневнике. — Так нет же, при мне не будет новых налогов, а Мондейлу теперь никуда не деться от своего предвыборного обещания увеличить подоходный налог".

После того как кандидатуры Джорджа Буша и моя были предложены на второй срок в Далласе, среди всеобщего ликования и возбуждения я сказал в своей речи, что у избирателей был самый четкий выбор между двумя партиями за пятьдесят лет: несмотря на попытки демократов в Сан-Франциско переменить тон, выбор по-прежнему оставался между правительством "пессимизма, страха и ограничений и правительством надежды, уверенности и развития". После моего выступления Рэй Чарльз спел "Америка — прекрасная страна", и я думаю, что не было никого среди присутствовавших, кто бы не прослезился.

Убежден, что когда-нибудь, может, еще при моей жизни, у нас президентом будет женщина, и я часто думал, что лучший способ подготовить для этого почву — выдвинуть и избрать женщину вице-президентом. Но мне кажется, Мондейл сделал серьезную ошибку, объединившись с Джеральдиной Ферраро. По-моему, он промахнулся, избрав для этой цели члена конгресса, о которой никто никогда не слышал, и выдвинув ее кандидатуру на этот пост. Множество женщин-губернаторов в нашей стране доказали свою способность выступить в этой роли, но он ими пренебрег. Думаю, если бы республиканцы пошли на такой шаг, например с Джин Киркпатрик (нашим представителем в ООН), в этом было бы больше смысла. Не знаю, кто из демократов подошел бы больше, но Мондейл выбрал Джеральдину Ферраро просто потому, что в моем окружении не было женщин. Тем не менее выбор оказался не самым удачным.

В ходе каждого дня избирательной кампании Мондейл все более злил меня. Его основной темой было то, что я — лжец. Он утверждал, что я лгу, обещая не увеличивать налоги, если меня выберут, что на самом деле я как раз собираюсь их увеличить и что у меня даже готов план на этот счет. Я повторял все время, что не буду увеличивать налоги, а он твердил, что я лгу и ввожу людей в заблуждение.

Многие из наших основных сторонников говорили Джорджу Бушу и мне, что нам нечего опасаться Мондейла с Ферраро, так как экономика процветает, а путь к избирательным урнам определяется кошельком. Уровень инфляции упал до 4,6 процента, безработица резко сократилась, учетные банковские ставки были намного ниже, чем четыре года назад, и в опросах общественного мнения я намного опережал Мондейла.

Но, несмотря на все это, я не позволял себе излишней самоуверенности. Я никогда не любил проигрывать и теперь взялся за избирательную кампанию всерьез. Победа никак не представлялась мне легкой, и все лето и осень мне было немного не по себе.

В избирательной кампании я всегда предпочитаю действовать так, как будто я отстаю на один голос; самая большая ошибка кандидата — избыток уверенности в себе. В избирательной кампании может случиться все; так что оно и к лучшему, что я побаивался, поскольку, по мнению многих, я чуть было не загубил все дело в ту осень в первых дебатах с Мон-дейлом.

В начале октября по завершении дебатов в Луисвилле я записал в дневнике:

"Должен признаться, я проиграл. Мондейл то и дело повторял самые бессовестные вещи, я же, вероятно, так был напичкан фактами и цифрами, что в дискуссии просто не потянул. Во всяком случае, я себе не понравился. И все же Мондейл не смог опровергнуть ни одного из представленных мной фактов, а только повторял все время абсолютно лживые измышления. Но в прессе уже два дня подряд называют его победителем".

Готовясь к встрече, я провел слишком много часов над инструкциями, в натаскиваниях и прикидочных дебатах и в день настоящих дебатов просто переутомился.

Не думаю, чтобы кто-нибудь мог удержать в своей голове все те факты, которыми набивали мою голову в предшествующие дебатам дни; пару раз я действительно сказал глупость.

Хотя я и не обвиняю их в этом, но в каком-то смысле желавшие помочь мне люди мне только навредили. Дебаты приближались, и все вокруг меня начали говорить: "Вам нужно знать это… и это…" И они забивали мне голову всякого рода подробностями, формальностями и статистикой, как будто мне предстояло сдавать экзамены. И наконец, когда дебаты начались, я осознал, что не в состоянии владеть всей этой информацией и в то же время быть на высоте как полемист.