Улукбек Чиналиев - От кетменя до мундира посла. Страницы жизни семьи, республики, страны

Представители комитета бедноты, созданные декретами ВЦИК и Совнаркома во второй половине 1918 года, с целью практической реализации политики «военного коммунизма» в сельской местности, постоянно наведывались в ненавистную семью единоличников. А когда в стране началась кампания борьбы с кулачеством, сформулированная Сталиным «ликвидация кулачества как класса», начали отбирать у них имущество и инвентарь. Братья не подчинились Советской власти и во время экспроприации оказали ожесточенное сопротивление новому строю.

В Пензенской области в 1920-е годы почти все хутора были уничтожены крестьянами – сторонниками общего землепользования. С 1930 года начался процесс массового бегства жителей сельской местности.

Семья моей матери покинула село Котел, и братья скрывались чуть ли не до начала Великой Отечественной войны. Правда, самый старший, Петр, успел прихватить и финскую кампанию. Средний, Николай, служил в артиллерийском полку Прибалтийского фронта, дважды был ранен, награжден медалью «За отвагу». Младший, Михаил, воевал в войсках второго Белорусского фронта, был тоже награжден. С фронта он вернулся тяжело больным, разыскал младшую сестру Марию в Джалал-Абаде и благодаря ей 8 месяцев лечился в противотуберкулезном диспансере у известного доктора Рейнгольда Бауэра. Врач давал больному необходимые лекарства, соседние бабушки приносили собачий жир, заставляли его есть алоэ, сваренное с медом, однако ничего не помогло. Он вскоре умер.

Несколько десятилетий спустя, когда вырастут дети Марии и Кожомжара, когда жизнь войдет в нормальное русло, самый младший из пяти сыновей, Сергей, отправится на родину матери, чтобы разыскать кого-нибудь из ее родных или хотя бы тех, кто их помнил.

Провожая его в дорогу, мать напутствовала: «Запомни, сынок, нас в селе знали больше как Купцовых, а в 1938 году, когда я уехала, председателем колхоза был Шачников, и у него была дочь Надя. Она была моей подругой».

Вот с такими сведениями и оказался Сергей на полустанке «Пачелма». Это была самая близкая железнодорожная станция от села Залесская ферма. Однако на месте, где некогда была деревня, сохранились лишь остовы печных труб бывших строений, трухлявые пни некогда цветущих садов да покосившиеся могильные кресты. Решением Пензенского облисполкома от мая 1988 года деревня была исключена из учета данных, как населенный пункт, из которого выехали все жители.

Сергею удалось разыскать бывших сельчан, кто знал и помнил мать и ее родственников, но где искать Надежду Шачникову, они не знали. Помог случай. Попутная машина, на которой он возвращался к железнодорожной станции, проезжала мимо картофельного поля, на котором работала женщина средних лет.

Попросил водителя остановиться, подошел к ней и спросил, не знакомо ли ей имя Надежды Шачниковой?

– Как же не знать, – ответила она.

– Ведь я ее внучка.

Оказалось, что Надя живет в селе Ломово, райцентре одноименного района. Именно она проводила в последний путь Михаила. Сводила гостя на кладбище, показала могилу его дяди.

Прощаясь, сын выполнил наказ матери, передал ее подруге достаточную сумму денег.

Она наотрез отказалась их брать, но он пояснил, что его мать хоть таким образом желает отблагодарить свою давнюю землячку за то, что она ухаживала за ее больным братом, похоронила его, устроила поминки.

К тому времени от большой, зажиточной семьи никого уже не осталось.

Пора было возвращаться обратно, когда на полустанке «Пачелма», где пришлось ожидать поезд «Пенза-Москва», к нему подошел старик. Как выяснилось, его привлекла азиатская внешность ожидающего.

Сам он когда-то жил в Казахстане, вот и захотелось узнать, уж не из тех ли мест этот молодой человек? Пришлось рассказать, что приехал он навестить места, где родилась и жила его мама, назвал имя и фамилию.

– Что-то не припомню такую, – засомневался старик.

– А Купцовых помните?

– Как же не помнить? Ведь с Петром мы воевали вместе в финскую, хорошо знал и других братьев, лихие были ребята.

Случайно встреченный старик рассказал о трагическом периоде раскулачивания родителей нашей матери.

Вот ведь как бывает: братья числились «врагами народа», годами скрывались от Советской власти, а пришло время, они геройски погибли, положили свои жизни на алтарь Отечества. Воспоминания о родителях, их близких заставило вновь вернуться к военному лихолетью, к тем, кто считался навсегда потерянным. Они были возвращены из небытия моим сыном Владимиром, племянниками Алексеем и Рыскулбеком, которые приложили изрядные усилия, чтобы документально восстановить военную судьбу Николая, считавшегося без вести пропавшим. Благодаря настойчивости наших детей были восстановлены скупые строки судьбы их прадеда Бикеева Чыналы, арестованного в 1930 году и позже реабилитированного.