Варнава Гефсиманский - Преподобный Варнава, старец Гефсиманского скита [Житие, письма, духовные поучения]

Как уже говорилось, всех приходящих старец называл «сынками» и «дочками» и никогда никого не называл на «вы» — всегда на «ты». Среди «сынков» был, например, будущий обер-прокурор Святейшего Синода В. К. Саблер и, наконец, император Николай II, пришедший к старцу с покаянием в начале 1905 года. О содержании беседы императора с отцом Варнавой точных сведений нет. Достоверно известно лишь то, что именно в этот год Николай II получил благословение на принятие мученической кончины, когда Господу угодно будет этот крест на него возложить.

В окружении дивного старца не обошлось и без отступников. Среди его духовных чад был и уже упоминавшийся В. Н. Львов. Как пишет о нем князь Н. Д. Жевахов, «пресловутый», прославившийся в революцию своими ретивыми действиями по обновлению Синода тем, что угрозами, попранием канонических установлений сместил с Московской кафедры митрополита Макария (Невского). Но дело в том, что этот, с позволения сказать, преобразователь всегда был далек от послушания старцу и еще задолго до революции, по свидетельству Жевахова, отец Варнава «отзывался о нем, как об „одержимом бесами“».

Старец Варнава многим предсказывал будущие гонения за веру — иным прикровенно, иным совсем ясно — и давал советы, как жить в десятилетия скорбей. Предсказывал он и грядущее возрождение Русской Православной Церкви. В письме к Н. Китер батюшка писал: «Преследования против веры будут постоянно увеличиваться. Неслыханные доныне горе и мрак охватят все и вся, и храмы будут закрыты. Но когда уже невмоготу станет терпеть, то наступит освобождение. И настанет время расцвета. Храмы опять начнут воздвигаться. Перед концом будет расцвет».

Среди духовнических трудов и иноческих подвигов иеромонаха Варнавы достославное место занимает устройство Иверского монастыря. Это делание, за которое взялся Гефсиманский старец по завету своего учителя схимонаха Григория, может показаться выше человеческих сил. Как монаху, обремененному послушанием скитского и всероссийского духовника, когда к нему ежедневно приходят сотни людей — каждый со своими горестями, нуждами, болезнями, — как понести еще и крест строителя, воспитателя сестер, просветителя-миссионера в крае, «сплошь зараженным расколом»? Он скорбел еще тогда, в далекой юности, когда услышал о предстоящих ему подвигах. Чтобы утешить своего любимого богоизбранного ученика, схимник обещал ему в помощники Самого Господа. Вера словам духоносного старца, упование на заступничество Пресвятой Богородицы и некоторые внешние обстоятельства способствовали тому, что обитель действительно была построена.

Она возникла в пределах Нижегородской земли, почти на границе с Владимирской, в глубине дремучего Муромского леса. При взгляде на нее окрестные жители преисполнялись благоговейного удивления, усматривая в быстром ее возрастании и процветании благодатную помощь свыше.

Народное предание гласит, что на том месте, где устроили обитель, в ночное время видимы были горящие свечи и слышался таинственный колокольный звон… Местность эта называлась в народе святой. Когда еще не было здесь обители, одна благочестивая женщина шла как-то раз к утрене в выксунский храм. «Возле того места, где ныне находится обитель, — рассказывала она, — предо мной вдруг предстала величественная и благоговейная, в черном одеянии, Женщина и кротко спросила: „Куда ты идешь?“ — „Иду, — ответила я, — к утрене в Выксу“. — „Зачем туда? Пойдем в монастырь“, — позвала Незнакомка. Не успев спросить, в какой монастырь мне нужно идти, и случайно взглянув на правую сторону, я увидела там чудную обитель и молча проследовала за Ней. Мы прошли монастырскую ограду. За оградой Она ввела меня в прекрасный храм и оттуда повела в пещеры этого же храма, где я всему видимому очень удивлялась. Выйдя из храма, я услыхала на Выксе звон к утрене, и в это мгновение монастырь, а с ним и чудная Незнакомка мгновенно скрылись».

Невозможно было надивиться на величественные пятиглавые храмы с гигантской колокольней, на прекрасные белокаменные корпуса и прочие монастырские постройки, расположенные на пространстве в тридцать десятин, возведенные за тридцать шесть лет на глазах окрестных жителей в таком месте, где была когда-то голая пустошь.

Сообщение обители с губернским Нижним Новгородом, отстоявшим от нее на расстоянии двухсот верст, осуществлялось по двум главным путям: по железной дороге от Мурома и на пароходе по Оке с ближайшей пристани Досчатое, которая находилась в десяти верстах от монастыря. В уездный город Ардатов, в восьмидесяти верстах от обители, шла лесная проселочная дорога.