Варнава Гефсиманский - Преподобный Варнава, старец Гефсиманского скита [Житие, письма, духовные поучения]

В 1905 году в Оренбургской губернии был неурожай, так что многие из казаков не знали, что будет с их семьями ввиду надвигающегося голода, к тому же многих из них по случаю войны с японцами отправили на Дальний Восток. Находясь в затруднительном положении, один из оренбургских казаков написал своему брату, монаху Гефсиманского скита отцу Сергию, письмо, в котором просил известить отца Варнаву о тяжелом положении и попросил его совета, как быть ему теперь и продавать ли домашний скот за неимением корма. Батюшка на это спокойно ответил: «Бог пошлет — все будет».

— Да время-то уже прошло, батюшка, когда же это будет?

— Ах, какой ты маловерный! У Бога время не прошло — и в сентябре урожай будет!

И что же оказалось? Когда отец Сергий получил письмо от брата, с того времени пошли дожди, трава и хлеб поднялись, и был хороший урожай. К сентябрю, по уведомлению от брата отца Сергия, вся станица запаслась хлебом, кормом для скота и семенами.

«Единственный мой сын Сергий, — сообщал в обитель в 1907 году известный духовный писатель С. Нилус, — в мае 1901 года окончил гимназию и поступил на университетские курсы Московского лицея в память цесаревича Николая. Начиналась его новая самостоятельная жизнь, и мы решили с ним съездить к отцу Варнаве за благословением на новый путь. Узнав в Лавре, что батюшка дома, мы взяли извозчика и отправились к Черниговской. Здесь у крылечка келлии старца стояло человек двадцать в ожидании его возвращения из Посада, куда он поехал, как мы узнали потом, к какой-то генеральше, которая строит приют. Чтобы не терять даром времени, мы с сыном отправились в Вифанию поклониться гробу Преподобного Сергия [15] Теперь гроб выставлен на поклонение в Успенском соборе Лавры, а то время он пребывал в Вифании. — Ред. и помолиться у гробницы великого митрополита Платона. По дороге в Вифанию я все думал об отце Варнаве, очень скорбел, что, быть может, нам так и не удастся его повидать, не удастся и сыну принять его благодатного старческого благословения „на новый путь“.

И вдруг неожиданно для меня в моей голове мелькнула мысль: а я бы еще выпросил у старца его портрет с собственноручной надписью. Подумал так и забыл об этом.

В Вифании, кроме нас, никого не было. У Святых ворот стоял послушник, а другой послушник повел нас по Вифанским святыням. Поклонились мы гробу Божия угодника и только что успели положить поклон последнему на земле жилищу митрополита Платона, как увидели бегущего к нам послушника, — того, что встретил нас у ворот.

— Батюшка Варнава вас обоих к себе требует! — еще издали позвал нас этот послушник.

— Где он? Да как он о нас узнал?

— Ничего не знаю. Батюшка вас дожидается у Святых ворот.

Мы побежали туда что было духу. У Вифанских ворот стояла запряженная в одну лошадь, крытая, с поднятым верхом, плетеная пролетка; на козлах сидел кучер, а из-под верха пролетки выглядывала на нас головка седенького старичка-монаха с необыкновенно живыми, ясными, добрыми, ласковыми, но вместе с тем так и пронизывающими насквозь всего человека глазками. Тут мы в первый раз увидели того, кто был известен скорбной душе русского человека под незабвенным именем батюшки Варнавы.

Перед дорогой.

— Вам благословение мое нужно? — встретил нас с сыном такими словами отец Варнава. — А тебе, — сказал он, обращаясь к сыну, стоявшему в студенческой форме, — нужно мое благословение на новый путь? Так езжайте со мною!.. А ваше здоровье как? — спросил он неожиданно, обращаясь уже лично ко мне. Я был совершенно здоров.

— За ваши святые молитвы, — ответил я, — слава Богу!

— Ну да ладно! Езжайте же за мною ко мне!

И батюшка, благословив нас, быстро покатил в своей закрытой пролетке по направлению к Черниговской. Мы, конечно, за ним, едва вскачь поспевая на заморенных извозчичьих клячонках.

— А ведь это я вам отца Варнаву-то вернул, — сказал извозчик. — Он ехал мимо Вифании, а я его догнал да и оборотил, сказал, что господа его желают видеть.

Точно холодной водой облили меня эти слова. Бедный малый думал угодить и на чаек заработать, а не видел, что род сей знамении и чудес ищет и что такие извозчичьи речи сразу в нашем сердце низвергли прозорливость старца до низин обыденной человеческой встречи… Подъехали мы к Черниговской в одно время. Батюшка зашел в лавочку у Святых ворот, взял мелочи, дал своему кучеру и быстрой походкой пошел с нами по направлению к своей келлии. Народу, его поджидавшего, значительно прибавилось, и все теснились к старцу, оттирая нас от него. Слышались разные восклицания, из которых выделялось выкрикиваемое слово: „Батюшка! Батюшка!..“ Нас было совсем оттерли от батюшки.