Майкл Каннингем - Край земли. Прогулка по Провинстауну

Наверху, через два пролета вверх по деревянной лестнице, украшенной фресками с изображениями рыбаков и сборщиков клюквы, располагается зал, где проходят городские собрания. Этим залом может воспользоваться любой, кому необходимо разместить большую группу людей. Здесь проводится ежегодный провинстаунский аукцион в поддержку больных СПИДом; на этой сцене выступали Карен Финли, Барбара Кук, Джон Уотерс и многие другие.

Актовый зал ратуши — просторное, непоколебимо старомодное помещение с полированным деревянным полом и величественным коричневым изгибом балкона наверху. Он строже соответствует новоанглийскому духу, чем большинство интерьеров в Провинстауне: невозмутимый и тусклый, скупой на удобства. Унылый, архаичный и при этом по-своему величественный. Этот совершенно безучастный зал, даже наполняясь людьми, кажется, в сущности, пустым и терпеливо ждет, когда эти дураки закончат свои дела, чтобы можно было вернуться к темному, затхлому самосозерцанию.

На площадке перед ратушей царит куда большее оживление. Она окружена деревянными скамейками — некогда это место было своего рода платформой случайных связей: после закрытия баров здесь зависали геи. Теперь же эти скамейки в основном отошли изнуренным туристам и пожилым людям, будь то португальские женщины, вырастившие по пять детей, или бывшие плохие парни, которые слишком стары для танцев. Летом там, как правило, кто-нибудь выступает за мелочь: скрипач, фолк-певец или, скорее всего, мим. Одним летом на брусчатке у здания ратуши играла группа под названием «Летучие Нейтрино»: обтреханная компашка взрослых и детей (по их словам, все они были родственниками — может, и правда были), которые, скажем так, пели и били во всякие барабаны, тамбурины и ксилофоны. Практически цыгане по местным стандартам — было в них что-то предательски-обольстительное, какая-то озорная и дерзкая инаковость. Они жили в плавучем доме, пришвартованном в Ист-Энде, и тем летом в городе постоянно встречали одного или нескольких из них, одетых в пестрые, жизнерадостные и ну очень причудливые одежды; они напоминали Провинстауну, что даже его жители, во всем их разнообразии и диковинности, по-прежнему оставались частью мира большего и более странного, чем любой из нас может себе представить. На следующее лето они не вернулись, и с тех пор о них больше не слышали. Совсем недавно брусчатка была излюбленным местом мужчины в костюме клоуна, который беспрестанно насвистывал и крутил детям зверушек из шариков; часто он бывал пьян и выкрикивал вдохновенные оскорбления в адрес любого, кто казался ему гомосексуалом. Можно с уверенностью сказать, что следующим летом его здесь уже не будет и это место займет кто-нибудь другой.

Центр города — это также театральный квартал: место, куда вы отправляетесь, чтобы посмотреть драг-шоу, стендапы и все такое прочее в кафе при почтовом отделении, барах «Виксен», «Тропикал Джоус» и — ближе к Вест-Энду — в универсалистской церкви, ратуше, а также ночных клубах «Антро» и «Корона и якорь». Выступления варьируются от сезона к сезону, но каждое лето вы можете рассчитывать на то, что увидите мужчин не только в образах Джуди Гарленд, Барбры Стрейзанд, Бетт Мидлер и других, но и примадонн, реже встречающихся в драг-кругах, таких как Джони Митчелл и Билли Холидей. Как правило, они поют — я рад сообщить, что выступления трансвеститов давно вышли за рамки открывания рта под музыку. Некоторые, разумеется, лучше других. Я питаю особую нежность к Перлайн, которую можно описать как танк «Шерман» в парике, Варле Джин Мерман, которая превращает исполнение «My Favorite Things» в нечто поистине грязное (еще у нее есть номер, в котором пение перемежается поеданием огромного количества сыра), и к Рэнди Робертсу. Рэнди — единственный из них, с кем я знаком лично. Без платья (точнее, в своем мужском обличье — как сказал однажды Ру Пол, «мы рождаемся нагими, а все, что дальше, — просто тряпки») он добрый, умный, скромный мужчина, который живет в Ки-Уэсте зимой и в Провинстауне летом. В платье он наиболее заметен, как Шер, колесящая по Коммершиал-стрит на мотороллере, рекламируя свое шоу. С ним легко поговорить как с Рэнди, несколько труднее говорить как с Шер, и я должен сказать, что дружен с одним и едва знаком с другой.

Однако особенно выделяется среди них один — Райан Ландри.

Райан остается местной знаменитостью уже больше десяти лет, что по меркам Провинстауна вполне тянет на столетие. Ему за тридцать, он высокий, темноволосый, с красивым жеребячьим лицом с выражением озорной умудренной невинности. Я назвал бы его егозливым, но это определение для него слишком мало. На ум приходит циркач в исполнении Ричарда Бейсхарта из феллиниевской «Дороги».