Игорь Рабинер - Герои не нашего времени. Харламов, Тарасов, Яшин, Бесков в рассказах родных, друзей и учеников

«Это в кино», — не поверила в мой рассказ по этому поводу Татьяна Борисовна.

«Нет, — ответил я. — Михайлов мне рассказывал, что и в жизни тоже».

«Да? Валера ничего по этому поводу не говорил. Может, потому, что мы все вместе жили, и он маму оберегал как цветок. Не допускал никакой лишней информации. Говорил: «Бегоня — цветочек, не дай бог, чтобы она что-то узнала и расстроилась». Мне мог что-то шепнуть, но точно не при маме. А тогда, значит, и мне не стал говорить».

А Михайлов про неприятие Тарасовым скоропалительного вручения ЗМС рассказывал вот что:

«Он этого и не скрывал. До того года ЗМС вручали только за три золота чемпионата мира. В виде исключения — два. А нам тогда повезло — Сергей Павлов, председатель Госкомспорта, пришел в раздевалку и объявил. Тарасов попытался возразить: «Сергей Павлович!» Тот: «Приказ подписан, я вручаю!»

Получилось, что мы с Петровым перепрыгнули одну ступень — мы одновременно стали и мастерами спорта международного класса, и заслуженными. А кто не был мастером спорта — вообще получили три значка одновременно! Я-то мастера спорта выполнил в «Локомотиве». Потом Тарасов на тренировках иногда говорил: «Отрабатывайте, заслуженные!» Отрабатывали».

Отрабатывали — и никак не могли поверить, что их уже начали на улицах узнавать.

«Один раз, помню, идем на метро «Сокол» по переходу, — вспоминает Татьяна Борисовна. — И на него оборачиваются. А Валерка был в клетчатых брюках, весь из себя такой красавец. И я — красавица. Слышу шепот: «Харламов, Харламов». Он говорит: «Танька, неужели меня узнают?» — «Конечно, узнают». — «Нет, это просто мы с тобой так одеты». Хотя слышно было: «Харламов». Это был 69-й — 70-й год, когда он первый раз чемпионом мира стал, и пусть еще не был таким, как пару лет спустя, но его уже отлично знали.

Какая звездная, если он и в пионерлагерь «Лесные поляны», куда в детстве ездил, всегда к ребятам приезжал. А когда папа в качестве общественной нагрузки работал в пионерлагере от завода, ходил в походы с детьми, на родительском заводе перед работягами выступал? Нет, крыльев у него не было!»

Многие этого уже не помнят — но в Суперсерии-72, которую история вывела на безусловное первое место по значимости в харламовской карьере (да и в мировом хоккее вообще), тройки Михайлов — Петров — Харламов не было. Парадокс. Из каких во многом вообще и состоит большой спорт.

Вот только было это уже без Тарасова.

Мне казалось очень важным спросить именно у Татьяны Борисовны, как брат воспринял сенсационный уход его и Аркадия Чернышева из сборной после золота на Олимпиаде в Саппоро. Сестре уж точно не до хоккейной конъюнктуры. Она скажет как есть.

«С болью. Он любил Тарасова. Когда мама начинала выступать против него: «Да что такое, ни одного выходного!», он спокойно ей говорил: «Мам, а если ты на работе план не выполнишь, тебя ругают?» — «Ну, конечно, сынок». — «Так и Тарасов. Не выполнили установку — он и ругает. За тебя мастер отвечает, а за нас тренер».

Валерка любил Тарасова, во-первых, за чувство юмора. Для брата, который сам был очень юморным, значило много, когда человек за словом в карман не лезет. Во-вторых, за справедливость. В-третьих, за открытость. Даже в том, что касалось домашних дел. Поэтому ребята переживали.

Хорошо, Константин Локтев возглавил ЦСКА, и сначала Всеволод Бобров, потом Борис Кулагин — сборную. К ним ко всем отношение хорошее было. Тот же Кулагин был у нас на всех праздниках — на свадьбе, на днях рождения. К нашей маме он с огромным теплом относился…

Кстати, Всеволод Михайлович играл с нашим папой в русский хоккей! Может, они бы и дальше вместе пошли, но у папы уже было двое детей, и надо было выполнять обязанности нашего отца. И вместо хоккея он поехал на лесозаготовки, где хорошо платили. Там, в Поварово, сейчас у Михайловых дача — такое вот совпадение.

Бобров знал Валерку с ранних лет, когда тот в армейской школе занимался. Он тогда тренировал футбольный ЦСКА и одновременно вел занятия по футболу для армейских пацанов. И все говорил брату: «Давай-давай, иди к нам». Зимой Валера играл в хоккей, а летом — в футбол. Уверена, что он и в нем мог бы себя проявить на таком же уровне, как в хоккее. Но потом Тарасов сказал: «Выбирай — одно или другое». А нравился Валерке больше все-таки хоккей. А вообще он все игровые виды спорта любил».