Игорь Рабинер - Герои не нашего времени. Харламов, Тарасов, Яшин, Бесков в рассказах родных, друзей и учеников

Уже после окончания траурного митинга, почти никем не замеченный, в динамовский манеж вошел с букетом цветов Федор Черенков. На его лицо жутко было смотреть. Он наверняка повторил бы слова своего бывшего партнера. И стоявшие с такими же черными лицами в почетном карауле Ринат Дасаев, Георгий Ярцев, Вагиз Хидиятуллин — тоже. В том «Спартаке», который для миллионов людей стал чем-то большим, нежели футбольной командой, они уже были друг для друга не тренером и игроками, а отцом и детьми.

Сколько их было в тот день в манеже «Динамо», братьев и сестер, сыновей и дочерей, внуков и внучек Бескова! В церкви на Ваганьковском, где отпевали Константина Ивановича, места хватило далеко не для всех. Если бы это было не утро буднего дня и проститься с Бесковым пришли бы тысячи отправившихся на работу болельщиков, места могло бы не хватить и в динамовском манеже.

Все, кто там был, не могли не подойти к Валерии Николаевне. Она, в черной шляпке с вуалью, была так же красива, как всегда. Муза Бескова, долгие годы одна из самых знаменитых женщин Москвы, приняла за те дни, наверное, несколько сотен телефонных звонков. И нашла в себе силы ответить на каждый. И на каждое из тысяч вчерашних соболезнований — тоже. Жить Валерии Николаевне оставалось чуть меньше четырех лет…

Уже на кладбище проститься с Бесковым пришла Валентина Тимофеевна Яшина. Отношения великих тренера и игрока не были простыми, но именно в сборной под руководством Бескова Лев Яшин взял знаменитый пенальти от Маццолы. А чуть ранее Константин Иванович поехал вместе с Яшиным в Лондон, на матч столетия английского футбола. И с трибуны наблюдал, как вратарь на «Уэмбли» себя обессмертил…

Каждому было что вспомнить. Михаил Гершкович в подробностях рассказывал, как в 1959-м Бесков набирал мальчишек в ФШМ. В районе построенного намного позже лужниковского плавательного бассейна располагалось тогда пять полей. За день тренер успевал просмотреть шесть-семь тысяч (!) ребят и выбрать из них десять-двенадцать самых талантливых. И никогда — ну, или почти никогда — не ошибался.

Хмурым майским днем 2006 года не стало последнего из великих тренеров, на которых когда-то стоял наш футбол. Вслед за Борисом Аркадьевым, Михаилом Якушиным, Гавриилом Качалиным, Виктором Масловым, Валерием Лобановским ушел Константин Бесков.

Теперь он лежит в одной ваганьковской земле, на одной первой линии с Николаем Старостиным. Им с Николаем Петровичем больше нечего делить.

…Есть такой популярный лозунг: «Победа любой ценой». Тем, кто его придерживается, не важно, каким путем эта победа достигнута. «Игра забывается, а результат остается», — еще одно клише многочисленных поборников этой теории.

Бесков с ней всегда бился смертным боем. Он считал, что главная ценность в футболе — игра, и добиваться результата, забывая о ней и о тех, кто на нее ходит, — бесчестно. Бесков взрастил поколения болельщиков, которых часто не понимают другие — те, кому не посчастливилось болеть за его команды. Тех, кому никогда не будет достаточно одних очков и места в таблице.

Это — главное наследие Константина Ивановича. И, если за деревьями видеть лес, оно на самом деле намного важнее того, что сложность натуры помешала ему выиграть еще много трофеев.

Да, он доводил свою футбольную веру до игроков огнем и мечом, и далеко не все это принимали.

Но это — прекрасная вера. Как прекрасны полотна Микеланджело и Гогена, сколь бы ни были неоднозначны, а порой невыносимы характеры их создателей.

Игорь Рабинер написал книгу. При этой фразе кто-то наверняка ухмыльнется и вспомнит ходовой мем: «Как написал в своей утренней книге Игорь Рабинер». Кто-то другой, возможно, тоже ухмыльнется, но бросит взгляд на полку, где произведения Игоря Яковлевича занимают место, сопоставимое с иными собраниями сочинений. У меня, кстати, такая полка тоже есть. В единственном книжном шкафу небольшой московской квартиры. А ведь мог бы там стоять и Достоевский!

Ладно, давайте серьезно. Я знаю Игоря Яковлевича Рабинера с советских тинейджерских времен, и для меня он, конечно, просто Игорь. Но читать его я люблю не потому, что мы дружим с прошлого тысячелетия. А потому что он пишет на русском языке, пишет логично и стройно. Вроде бы тривиальная характеристика. Но в том-то и проблема современной журналистики и писательства, что чаще всего наши глаза сталкиваются с хаотичным набором несогласованных мыслей, изложенных клоачным языком. От такого чтения у меня глаза и мозги мгновенно начинают болеть. А от Рабинера я как-то не устаю, хотя мой друг, возможно, как никто способен «дать объем»!