Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Черчилль считал, что государственные деятели, особенно те из них, кто собирается вершить мировую политику, должны уметь говорить «нет». В этой связи он любил приводить афоризм Александра Македонского, что «народы Азии были так легко обращены в рабство, потому что не были способны говорить „нет“» [2226] См.: Письмо Александру Мюррею от 18 декабря 1911 года. Documents. Vol. 5. Р. 1474. . «В этом одном-единственном слове, символизирующем протест, заключается, по сути, ответ на вопрос, что должны делать нации, отстаивающие принципы свободы и прогресса, толерантности и доброй воли», — объяснял политик [2227] Выступление по радио от 16 октября 1938 года. Черчилль У.С. (ред.). Указ. соч. С. 258–259. .

После войны он еще раз вернется к Мюнхенскому соглашению, решив рассмотреть этот эпизод беспристрастным взглядом и вынести «некоторые принципы морали и поведения, которые могут послужить руководством в будущем». Всегда ли следует отвечать на силу силой, на агрессию — войной, на угрозы — действием? Читая статьи и тексты выступлений Черчилля конца 1930-х годов, ответ напрашивается сам собой. В политике нет места слабости, и каждый акт неспровоцированной агрессии не должен оставаться безнаказанным. Но нет, Черчилль не торопится с окончательными выводами. Наоборот, выделяя политиков, которые «по темпераменту и характеру склонны искать ясных решений и готовы драться при малейшем вызове со стороны иностранной державы», он заявляет, что они «не всегда оказывались правы». Он также упоминает другую модель поведения: «со склоненной головой терпеливо и упорно искать мирного компромисса» и признает, что подобный подход гораздо чаще оказывался успешным: «Сколько войн было предотвращено с помощью терпения и упорной доброй воли! Религия и добродетель в равной степени одобряют смирение и покорность в отношениях не только между людьми, но и между нациями. Сколько войн было вызвано горячими головами! Сколько недоразумений, приведших к войнам, можно было бы устранить с помощью выжидания! Как часто страны вели жестокие войны, а затем, через несколько лет мира оказывались не только друзьями, но и союзниками!»

Как же следует поступать государственным деятелям? Черчилль считал, что нужно действовать по обстоятельствам, не забывая, что «первым долгом» любого политика является «поддержка таких отношений с другими государствами, которая позволяет избежать столкновений и войны»; политик должен «сторониться агрессии в какой бы то ни было форме, будь то в националистических или идеологических целях». Но когда «безопасность государства, жизнь и свобода сограждан позволяют и требуют не отказываться от применения силы в качестве последнего средства или когда возникает окончательное и твердое убеждение в ее необходимости и обстоятельства этого требуют, нужно применить силу». Только применять ее следует «в наиболее благоприятных для этого условиях» [2228] См.: Черчилль У.С. Вторая мировая война. Т. 1. С. 150–151. .

Выступление Черчилля в парламенте от 5 октября пережило десятилетия, но на момент произнесения не смогло принести автору популярности. Брат известного писателя Фредерик Герберт Моэм (1866–1958), занимавший в период с марта 1938-го по сентябрь 1939 года пост лорд-канцлера, назвал политика «агитатором, которого следует расстрелять или повесить». Журналисты The Times заявили, что с «пророчествами» Черчилля даже «Иеремия будет восприниматься как оптимист», а в Daily Express эту речь охарактеризовали, как «паникерское воззвание человека, разум которого насквозь пропитался кампаниями Мальборо». «Чувство недовольства Черчиллем в партии в этот момент было огромным», — резюмирует Роберт Родс Джеймс [2229] См.: Manchester W Op. cit. Р. 369–370; Gilbert М. Op. cit. Р. 1002. . Черчилль подвергся травле не только в Вестминстере, но и в родном избирательном округе Эппинг. Против него выступили «партийная машина» консерваторов и те, кто только недавно числился в рядах «рьяных сторонников». Ситуация обострилась настолько, что Черчилль даже был вынужден предложить сложение с себя парламентского мандата и участие в дополнительных выборах. К счастью для него, до этого не дошло. Но на состоявшемся вотуме доверия он одержал победу в соотношении всего три к двум. Это был «мрачный час» и «угрюмая зима», признавался он впоследствии [2230] CM.Churchill WS. Op. cit. Р. 258–259. .

После Мюнхена резко охладели и без того не отличавшиеся теплотой отношения Черчилля с премьер-министром. И было от чего. Последовавшее за сделкой в столице Баварии нарушение Гитлером взятых на себя обязательств и полное подчинение Чехословакии ознаменовали собой провал политики Чемберлена и бесперспективность следования дальнейшему курсу умиротворения. Признание ошибок всегда дается тяжело. Особенно когда совершивший их человек возглавляет правительство и является автором, выразителем и главным исполнителем внешнеполитической доктрины. В большинстве случаев такого признания или даже простого осознания не происходит вовсе. Чемберлен отказывался признать свое поражение, негодуя от собственного бессилия и перекладывая основной груз неправоты на потомка Мальборо. По его мнению, все выступления и заявления Черчилля «в девяноста процентах случаев демонстрируют его умение обманывать себя, когда он этого хочет», и его полнейшую неспособность принять отличную от него точку зрения [2231] См.: Письмо сестре от 9 октября 1938 года. Gilbert М. Op. cit. Р. 1008. .