Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

В последней фразе короля обращает на себя внимание не только упоминание об «ограничениях», с которыми связан его августейший пост, но и «одиночество». Вершина власти, в принципе, не то место, где хватает пространства для близких людей, но даже в подобных стандартных условиях Эдуард был крайне одиноким человеком. К моменту восшествия на престол у него не было ни жены, ни детей, ни теплых отношений в родной семье. Оставались только друзья и любимые женщины. Друзей было немного. Женщин тоже. Несмотря на высокое положение, а также внешнюю привлекательность, у наследника престола не складывались отношения с представительницами прекрасной половины человечества. По крайней мере до тех пор, пока в его жизни не появилась женщина, закрывшая собой брешь одиночества. Ее звали Бесси Уоллис Симпсон (1896–1986). Свое имя она получила в честь отца, скончавшегося до ее рождения, — Уоллис, что является искаженным от Уэльса. Таким образом, не только характеры, но и имена двух любовников совпадали.

Их отношения начались в 1934 году. К тому времени Уоллис была замужем. Помимо этого брака, в ее биографии также имел место развод. На все это можно было бы закрыть глаза, если бы речь шла о легких отношениях, и если бы Эдуард не являлся монархом Соединенного Королевства.

Смог бы Эдуард взять себе в жены дважды разведенную женщину? Одни исследователи считают, что, являясь главой англиканской церкви, он был лишен подобной возможности [2083] См.: Ibid. P. 222–223. . Другие менее категоричны и, указывая на «туманность матримониального законодательства», не исключают заключение подобного брака [2084] См.: Людвиг Э. Указ. соч. С. 217–218. . В любом случае, определенно можно сказать одно: последовавшие в декабре 1936 года события не были продиктованы исключительно желанием сохранить любовь к Симеон. Даже при самом неблагоприятном развитии событий Эдуард мог сохранять свои отношения с любимой женщиной. Но непримиримость с условностями и категоричность подталкивали его к кардинальному решению — законному и полноценному браку. Пример его дедушки, тоже Эдуарда, который, с одной стороны, защищал свою семью, а с другой — заводил романы на стороне, был для нового короля неприемлемым. Он хотел «соответствовать собственному понятию о чести», как заметил знавший его писатель Эмиль Людвиг [2085] См.: Там же. С. 175–176, 220. , а также иметь, как выразился Уинстон Черчилль, «гармоничную и настоящую личную жизнь, подобную той, которой обладает множество мужчин и женщин во всем мире» [2086] См.: неопубликованные заметки Уинстона С. Черчилля, декабрь 1936 года. Documents. Vol. 13. P. 451. .

На поведение короля, помимо его собственных желаний и неписаных правил, также повлияла реакция, с которой общество отреагировало на связь с замужней женщиной. До поры до времени о его отношениях с миссис Симпсон широкой публике известно не было. Но когда правда была обнародована, Эдуард столкнулся со сметающим все на своем пути потоком людского негодования, замешенного, как это обычно бывает, на клевете, непонимании и глупости. Из некогда популярного принца Уэльского он превратился в непопулярного короля Эдуарда VIII. Общество заполнила гремучая смесь сплетен и полуправды. Эдуарда осуждали за то, что он не совершал, и обвиняли в том, что он стремился исправить. Над головой британского монарха начали сгущаться тучи, идущие с Флит-стрит, Даунинг-стрит и резиденции архиепископа Кентерберийского. Три самые мощные силы британского общества — пресса, правительство и церковь — объединились против короля, делая его положение невыносимым. Вынужденный решать, что ему делать дальше, Эдуард, казалось бы, нашел выход. Помимо своего августейшего положения, он также носил титул герцога Ланкастерского, и его возлюбленная могла разделить с ним этот титул, став герцогиней.

Вариант с морганатическим браком был предложен на рассмотрение Болдуину. По мнению премьера, парламент не одобрил бы такое решение. Но король все же настоял на обсуждении вопроса в правительстве. Предложение было рассмотрено кабинетом министров. Ответ был отрицательный. Для того чтобы окончательно лишить короля надежды на возможность безболезненного разрешения сложившейся ситуации, Болдуин направил в доминионы письма с просьбой к коллегам, руководителям местных правительств, высказать свою точку зрения по наболевшему вопросу. В ответ он получил пять писем, которые не представляли ни мнение народов доминионов, ни правящей в них элиты. Это было лишь мнение пяти отдельных чиновников, и мнение негативное. Болдуину этого оказалось достаточно, чтобы дать королю понять, насколько он одинок в своей точке зрения [2087] См.: Людвиг Э. Указ. соч. С. 282–284, 288–289. .