Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Читая эти характеристики, складывается впечатление, что Черчилль пишет критический очерк, в котором, пусть и в неявном виде, воздает должное своему другу фельдмаршалу Джону Френчу, признавая его преимущества перед Дугласом Хейгом. Но это не так. Черчилль уважительно относится к полководцу, возложившему все свои способности, таланты, знания и опыт на алтарь долгожданной победы. Да и помимо самоотверженности, Черчиллю было за что симпатизировать Хейгу, которого он считал великим военачальником: «В нем было величие, которое доказывало беспримерную силу характера» [1686] Там же. С. 185. .

Самыми важными в приведенной характеристике являются последние три слова. Выше уже выделялись два критерия, два признака, два свойства величия по Черчиллю: влияние на благополучие человечества и искренность. При разборе личности Хейга Черчилль добавил третье качество: «беспримерная сила характера». На долю британского полководца, отправлявшего солдат в кровавый бой, из которого большинство не вернулись, легла тяжелейшая ответственность за понесенные потери. Оказываемое на него давление было настолько сильным, что могло раздавить и психически, и физически многих, оказавшихся на его месте. Но Хейг, «отлитый по классическим моделям», выстоял. Именно эта стойкость и впечатляла Черчилля, который с восхищением писал, что «Хейг способен переносить исключительное внутреннее и внешнее напряжение, даже если оно продолжается годами» [1687] См.: Там же. .

Во многом именно эта монолитность характера определила поведение Хейга осенью 1918 года, «когда британское правительство выразило сомнение в возможности быстрого успеха и попыталось отговорить его от реализации намеченных планов». Видя его упорство, политики «самым непристойным образом» возложили всю ответственность на него. Но полководец и в этот раз не дрогнул. Дальше — больше. Черчилль был потрясен не только непоколебимостью Хейга, но и реакцией войск на принятое их военачальником решение. Речь шла об армии, «подвергшейся пятикратной децимации», но солдаты и офицеры «откликнулись на проявление воли и порыва» своего командующего и «беззаветно пошли вперед в яростном напряжении последнего усилия на пути к полной и окончательной победе» [1688] См.: Там же. С. 193. . Теперь Черчилль смело мог повторить мысль, высказанную в «Мальборо»: счастлива страна, которая в тяжелейшие минуты кризиса располагает лидерами, способными не только справиться с бурей, но и вызвать отклик в сердцах людей, готовых устремиться за ними.

Френч, Хейг и Фош были не единственными полководцами, портреты которых отмечены в «Современниках». Был еще один военачальник. Причем, если Френч и Хейг были британцами, а Фош, хотя и являлся французом, командовал армией союзников, то тот, о ком пойдет речь дальше, принадлежал вражескому стану. Более того, он не только отличился своими успехами на полях сражений, но и вошел в историю, как государственный деятель и глава государства. Встречайте — генерал-фельдмаршал, второй и последний рейхспрезидент Веймарской республики Пауль Людвиг Ганс Антон фон Бе-некендорф унд фон Гинденбург (1847–1934).

Очерк, который вошел в сборник, основан на статье «Гинденбург во время войны и мира», написанной Черчиллем после кончины фельдмаршала и опубликованной в одном из августовских номеров Daily Mail в 1934 году.

Тот факт, что речь идет о человеке, который все свои лучшие качества в годы мировой войны направлял на уничтожение величия Франции и Британии, несомненно должен был повлиять на стиль изложения и оценки автора. Это влияние чувствуется, но определяющим для Черчилля не является. У него всегда было особое отношение к неприятелю, будь то глава освободительного движения в Судане Махди или германские полководцы времен Первой мировой. Полностью отдавая себе отчет, что речь идет о бывших противниках, Черчилль, тем не менее, старался проявлять объективность и стремился по мере возможностей оценивать их по гамбургскому счету. «Я восхищаюсь людьми, которые встают на защиту своей потерпевшей поражение родины, даже если сам нахожусь на другой стороне», — скажет он после Второй мировой войны [1689] Черчилль У.С. Вторая мировая война. T. 1. С. 45. .

В продолжение темы противников сделаем небольшое лирическое отступление. В марте 1938 года редакция Collier’s предложила Черчиллю написать статью о турецком государственном деятеле Мустафе Кемале Ататюрке (1881–1938) [1690] См.: Письмо Брендана Брекена от 8 марта 1938 года. Documents. Vol. 13. P. 927. . До того как Кемаль занялся политикой, он участвовал в Первой мировой войне и, благодаря своим недюжинным организаторским способностям и несомненным лидерским качествам, в 1915 году смог не только организовать успешную оборону, но и отбить атаки союзников на Галлиполи. Учитывая это обстоятельство, вряд ли можно было надеяться на то, что автор будет с восхищением относиться к человеку, который провалил инициированную им операцию и тем сам косвенно повлиял на его отставку с поста главы Адмиралтейства в мае 1915 года. Но нет, напротив. Черчилль был очень высокого мнения о первом президенте Турции. В своей статье «Прекращение огня или мир?», опубликованной в номере Evening Standard от 11 ноября 1937 года, он назовет Ататюрка «единственным диктатором с ореолом военных достижений» [1691] См.: Churchill WS. Step by Step. P. 174. . После кончины бессменного на протяжении пятнадцати лет главы Турции Черчилль напишет в статье «Новые огни в Восточной Европе» (Evening Standard от 15 декабря 1938 года): «Слезы, которые мужчины и женщины всех классов проливают над могилой Кемаля, являются достойной данью уважения делу всей жизни этого человека, в свое время героя, затем победителя и, наконец, отца современной Турции». Несмотря на «длительный период диктатуры», его политику отличала «достойная восхищения сдержанность» и «добрая воля» [1692] Cm.: Ibid. P. 297. .