Владимир Широков - Строки, обагренные кровью

Белогвардейская контрразведка Евпатории 2 января 1919 года с тревогой доносила представителю союзного командования в штабе Деникина барону Нолькену о действиях партизанского отряда: «…в последние дни собралось еще около 200 человек преступного элемента, и сегодня утром они открыто выступили, предполагая занять город и захватить учреждения, главным образом государственный банк и казначейство.

Выступлением этим руководит местный большевистский комитет. На захваченные деньги большевики предполагают усилить «пропаганду для подготовки к общему выступлению».

Перепуганные белогвардейцы выслали для борьбы с партизанами белогвардейский отряд из Симферополя. Союзники направили к Евпатории два миноносца.

Однако это не остановило партизан. 3 января они повели наступление на Евпаторию и, разбив отряд белогвардейцев, заняли деревню Богай. Белые и интервенты бросили новые подкрепления, и им удалось остановить продвижение партизан. Однако почти весь январь 1919 года белогвардейскую контрразведку лихорадило. То и дело в Симферополь шли донесения, заканчивающиеся словами: «Крайне необходимы безотлагательные действия».

На борьбу с евпаторийскими партизанами белогвардейское командование выслало крупные воинские силы: отряд кубанских казаков, офицерский отряд с батареей, карательный отряд из немцев-колонистов и сводный белогвардейский отряд. Командование интервентов отправило из Севастополя три миноносца.

После ожесточенной схватки белые и интервенты оттеснили партизан от колодца с водой и загнали их в каменоломни.

Окруженные со всех сторон, измученные жаждой партизаны не только не сдавались, но и устраивали вылазки, громили врага.

После одной такой операции и написал И. Н. Петриченко приведенное выше письмо.

«Помните, что сегодня вы в городе царите, а завтра будет в городе власть Советов, рабочих и крестьян…» Эти строки не давали покоя врагу. Совместно с иностранными захватчиками белогвардейцы повели планомерное наступление на каменоломни, вражеское кольцо вокруг каменоломен стягивалось все туже. Интервенты и белогвардейцы применили против партизан все имевшиеся в их распоряжении военно-технические средства. По каменоломням вели огонь миноносцы. Белогвардейцы, установив орудия неподалеку от входов в каменоломни, вели огонь прямой наводкой. Канонада не прекращалась круглые сутки. Ночью окрестности освещались мощными прожекторами. Однажды из передних галерей пополз щекочущий чесночный запах: взбешенные сопротивлением партизан каратели применили удушливый газ…

Артиллерийская канонада не причиняла особого вреда подземной крепости. Тогда враги решили использовать взрывчатку. Сверху стали доноситься глухие удары — белые рыли шурфы. Петриченко приказал рассредоточиться по подземелью…

Грохнул взрыв, за ним другой. Каменные глыбы рушились, заваливая проход за проходом. Стало трудно дышать.

Положение сложилось критическое, и командование отряда приняло решение прорваться сквозь кольцо блокады.

Несколько партизан во главе с Петриченко отправились на разведку. Петриченко через одну из отдушин начал наблюдать за врагом. Белые заметили партизан и забросали отдушину гранатами. Потом бросились в пролом. Они схватили израненных Петриченко и его жену Марию. Начались зверские пытки. Каратели безуспешно пытались вырвать у Петриченко сведения о количестве партизан, их вооружении и размещении в галереях.

Еле шевеля раздробленными челюстями, Иван Никифорович сказал:

— Сколько бы нас ни было сегодня, завтра нас будет втрое больше. Да здравствует власть Советов!

Белогвардейцы привязали И. Н. Петриченко к постромкам лошади и погнали ее по степи. Потом они долго кололи штыками изуродованное тело партизанского командира.

Утром 21 января 1919 года, поверив «честному слову» белогвардейского офицера, оставшиеся в живых партизаны выпустили из каменоломен мирных жителей — женщин, стариков и детей. Белогвардейцы встретили их пулеметным огнем. Тогда в едином гневном порыве еле державшиеся на ногах партизаны, собрав последние силы, бросились на врага. Большинство их пало смертью храбрых. Лишь небольшая группа партизан ушла обратно в каменоломни и через несколько дней, пробив новый ход, рассеялась по степи. Часть отряда пробралась к керченским партизанам.

Публикуемое здесь письмо приводится по памяти бывшего партизана евпаторийского отряда «Красные каски» Каркацкого.